Василий Горъ - Нелюдь

…Ухо снова обожгло болью. Такой острой, что Шаграту стало не до письма. Аккуратно отложив в сторону перо, он прикоснулся к мешочку с солью, привязанному к щеке, и недовольно поморщился: тот оказался лишь ненамного теплее его руки.

— Уже остыл, сир? — поинтересовался телохранитель.

— Да… Пусть Риман принесет горячий…

Шуго кивнул, скользнул за тяжеленную портьеру, открыл дверь в коридор… и, получив страшный удар в грудь, взлетел в воздух.

Время дрогнуло и остановилось: телохранитель еще летел спиной вперед, прижимая подбородок к груди, округляя плечи и пытаясь выхватить из ножен меч, а Шаграт уже рвал жилы, чтобы опрокинуть тяжеленное кресло и выскользнуть из-за стола.

… Еле слышный скрип подлокотника… Треск портьеры, разрываемой чьим-то клинком… Вспышка боли в ушибленном колене… Шлепок ладони Шуго о пол… Лязг его кольчуги во время переката через спину…

… Пестрые ворсинки ковра, увешанного фамильным оружием… Отблеск пламени свечи в лезвии боевого топора, висящего под щитом с родовым гербом Латирданов… Скрюченные пальцы десницы, пытающиеся дотянуться до рукояти спаты…

… Рукоять спаты, обтянутая шершавой кожей иннара, прыгнула в ладонь — и время устремилось вперед. Вдвое быстрее, чем обычно: за спиной Шаграта коротко свистнул меч, хрустнули перебиваемые кости, и раздался булькающий хрип из перехваченного горла…

«Кого-то достал…» — мысленно отметил король, сорвал со стены кулачный щит и развернулся…

… Безголовое тело со вскинутым вверх обрубком правой руки и отставленной в сторону левой еще стояло. А Шуго уже тянулся к следующему — воину в цветах Латирданов (!), заносящему над головой маграсский чекан. И что-то неразборчиво хрипел…

«Ухо… д-дите… с-сир-р-р…» — с трудом разобрал Шаграт. Потом увидел, что телохранитель прижимает левую руку к боку, разглядел пятно крови на месте его падения и бросился к камину…

… Два прыжка до стены, рывок за кованый держатель для факелов — и статуя Вседержителя, стоящая в нише, бесшумно отъехала в сторону. И открыла узкий проход в потайной коридор…

— Сзади!!! — хрипло прорычал Шуго, и король, не раздумывая, бросился на пол.

Над головой дважды звякнуло…

«Арбалетчики у них не очень…» — отстраненно отметил Латирдан. И, не вставая на ноги, на четвереньках влетел во тьму…

… Статуя возвращалась на место так медленно и неторопливо, как будто с той стороны ее пыталась удержать упряжка волов. А, встав на место, еле слышно щелкнула, и… поползла обратно!

Отчаянно рванувшись, Шаграт изо всех сил всадил спату в щель под запорным кольцом и попробовал провернуть клинок.

В стене что-то хрустнуло, и статуя, успевшая сдвинуться на полторы ладони, остановилась…

«Все равно отодвинут…» — обреченно подумал король. Потом вспомнил про арбалетчиков и, по привычке считая шаги, бросился во тьму…

«… На развилке — налево. Пройти семь локтей прямо. Остановиться, упереться ладонью в правую стену и наступить на приступочку рядом с левой. Десять локтей в распоре, потом вернуться на пол и пройти еще четыре. Ошую — лестница…» — свернув в неиспользуемый проход, король мысленно воспроизводил текст, заученный наизусть еще в глубоком детстве. — «Спуститься на восемь ступеней, перепрыгнуть через три следующие, два раза подскочить на месте — и одесную откроется ниша. Не сходя с места, потянуть за кольцо в полу и дождаться щелчка…»

Спустился, перепрыгнул, подскочил… и грязно выругался: в глубине открывшегося хода раздался истошный крик, потом жуткий хруст костей, перемалываемых какой-то из ловушек, и разъяренный рев:

— Чего встали, олухи? Впере-е-ед!!!

«Они уже в подземельях. Значит, в город не выйти. В сад, наверное, тоже. Что ж, придется спускаться с башни…» — угрюмо подумал Шаграт, развернулся, представил, где должна находиться нужная ступенька и прыгнул…

… Когда король вернулся к развилке и свернул в хорошо знакомый коридор, ведущий в Северную Башню, со стороны кабинета донесся треск раскалывающегося камня.

«Статуя Вседержителя!!!» — ошеломленно подумал Шаграт. Потом представил себе горящий праведным гневом взгляд брата Униара и мстительно усмехнулся: в ближайшем будущем кого-то из заговорщиков ждала «Беседа с Господом» — трехдневное пребывание в «келье» на лобной площади Аверона. А потом четвертование — если, конечно, жертва переживет эту «беседу»…