Дмитрий Таланов - Школяр

Его друг на секунду выглянул из-за книги.

— С твоим цветом волос нечего бояться, вот у меня было бы заметно!

Габриэль вбежала в комнату, и Ян нырнул за книгу. Филь вперился в свою, придав лицу потрясенно-задумчивое выражение, которое подметил в каникулы у Схизматика. По крайней мере он надеялся, что именно такое.

Габриэль выпалила с порога:

— Что я слышу, Филь, когда ты опять успел заболеть? Ты у Лонергана наглотался его вонючей химии? Где у тебя болит, покажи!

Не отрываясь от книги, Филь медленно поднял руку и постучал себя пальцем по лбу. Габриэль пощупала его лоб.

— Всё нормально, ты только ужасно бледный! Ничего не понимаю, — сказала она. Заметив любопытный взгляд Яна, она устремилась к нему. — Так, а ты что разлегся, у тебя тоже что-нибудь болит? Лучше сразу признавайся!

Вид у Яна сделался обалделый, и его требовалось спасать, а то он мог рассмеяться.

— Габриэль, — быстро сказал Филь, — у нас ничего не болит, мы просто переучились!

Она живо обернулась к нему.

— Да? А почему Анна говорит, что ты перепугал её, как ходячая смерть? Я и побежала сразу сюда! — Габриэль облегченно вздохнула. — Ну, если вы здоровы, то и ладно, я тогда пошла. Мне еще проклятую математику решать, будто Фабрициуса мало, а твоя Анна, — она сверкнула глазами в Яна, — даже ни капельки помочь не желает!

Сгорая от желания помочь сестре, Филь сказал:

— Если хочешь, я буду решать тебе математику. А ты за это избавишь меня от Фабрициуса.

Габриэль кинулась ему на шею.

— Ой, спасибо, братик! Я от этой математики уже с ума схожу, она мне только мешает!

Устроив таким образом свои и Яна дела, Филь с новым интересом взглянул на мир. Весна, ударив с силой по Алексе, растворила двери бывшей тюрьмы. Наметенные за зиму сугробы сморщились, с крыш потекла вода, побежали ручьи, и, чтобы школу не затопило, огромные ворота держали теперь весь день открытыми. Ночи становились короче, а значит, после занятий можно было дольше находиться на улице, гонять мяч по полю, посещать возвращающийся к жизни лес, выискивая там первые стрелки дикого чеснока, и вообще проводить время с пользой.

Избавившись от заданий по математике и биологии вкупе с медициной, Филь испытал восторг человека, сбросившего кандалы. Экзамены по морали и праву ему не грозили, и, делая вид, что конспектирует профессора Роланда, он в это время переписывал для Габриэль решенные Анной задачи.

Домашние задания Схизматика он переписывал на истории. Он не боялся вопросов отца Бруно, потому что тот стал позволять себе появляться в таком виде, что вряд ли сам помнил, о чем говорил накануне. А разило от него так, что к концу его лекций первые ряды блаженно улыбались.

Вдохнув воздуха свободы, Филь нашел в себе силы закончить давно поджидавшую его, Яна и Тома Рафтера классификацию взрывчатых смесей для Лонергана. Замешав одну из них на костяном клее, они из озорства обмазали ею льняную веревку, высушили её и подожгли. Эта штука восхитила профессора, невзирая на то, что, сгорая, она ужасно воняла и страшно шипела, плюясь искрами. Филь также успел всласть покататься на конях, и Ян научил его, наконец, уверенно править упрямым, как баран, Ветром. А потом сердце Филя пронзила стрела Амура.

Её звали Агуста Квинта, и она была прекрасна. Филь раньше не замечал её, недоумевая теперь, как он мог пропустить мимо глаз такую красавицу, тем более, что последнее время ничего другого не видел, кроме девиц Алексы, которые с каждым днем казались краше. Филь обратил внимание на Агусту после очередной лекции по истории, когда, выходя из аудитории, она слегка задела его плечом. Еще не зная её имени, он исподтишка любовался солнечными искорками в её длинных волосах и наслаждался звонким рассыпчатым смехом, когда она пробегала мимо него со своими подружками.

Некоторое время жгучий интерес к незнакомке боролся в нем с любовью к Мете, но новая любовь всё же победила. Ей сильно помогло то, что Мета который месяц тенью передвигалась между лекционными, библиотекой и дормиторием, нажив себе пугающе серый цвет лица.

Филь поклонялся новому ангелу издали, пока она не заметила его и этим отрезала ему пути к отступлению. Подойдя к ней, он сходу представился:

— Привет! Меня зовут Филь. А тебя?

— Агуста, — сказала она и мило улыбнулась, — Агуста Квинта. А ты тот Филь, который Фе?