Дмитрий Таланов - Школяр

— Что-то здесь не клеится, — пробормотал Филь в ответ на потерянный взгляд сестры, которую Гарпия утащила с лекции по истории. — Что-то тут не так…

Филь был мастер ставить кляксы и поэтому редко писал чернилами с книгой перед собой. Он предпочитал написать черновик и потом переписать его начисто. А Габриэль была аккуратистка. Она просидела в заточении три недели и вышла оттуда бледная и осунувшаяся.

Встретив на следующий день Мету, Филь спросил:

— Как там Габриэль?

— Плачет. Говорит, что это не она, и боится, что на третий раз её выгонят.

Филь опасался того же, но Габриэль упорно не желала с ним разговаривать.

— Слушай, а может, кто-то заимел на неё зуб? — спросил он. — Может, это Анна?

Мета рассмеялась его предположению:

— Филь, Анна не будет скрываться! Она находит удовольствие в том, чтобы объявить противнику, кто именно его наказал.

— Тогда кто? — спросил он. — А может, она с кем поссорилась? Ты живешь с ней в одной комнате, может, она говорила что-нибудь!

Мета задумалась.

— Габриэль много говорит, но редко жалуется по-настоящему. Она лишь как-то упоминала, что надавала Норману тумаков, когда он настойчиво полез к ней. Восхищенный её голыми коленками, полагаю. Спросить его?

— Не вздумай, — в тревоге воскликнул Филь, — вспугнешь еще! Он или не он, но если он растреплет, всё будет насмарку. Дай мне время подумать!

Он думал до вечернего колокола. Вычислив методом исключения, что совершить преступление легче всего в библиотеке, Филь посетил её и потратил там значительное время, пока не сообразил, что ему нужно. Это будет стоить денег и хорошей головомойки, но при удаче он сумеет поймать крысу.

Вернувшись в дормиторий, он снял простыню с постели и принялся сосредоточено разрывать её на две полосы. Потом скрутил из одной полосы жгут и хорошенько подергал его, проверяя на прочность.

Ян наблюдал за ним, вытаращив глаза. Когда Филь стал вязать узлы, он заметил:

— Друг мой, принимая во внимание, что до отъезда на каникулы еще шесть дней, я бы сказал, это преждевременно. Потом, у нас их, вроде, стирают, а не рвут на части!

Филь вытянул жгут с узлами вдоль комнаты и смерил его шагами — не хватало еще примерно столько же. С немым вопросом на лице, он повернулся к Яну.

— Что угодно, — ответил тот, поднимаясь с постели, — только объясни, что происходит. Я умираю от беспокойства. Куда ты пойдешь с этим канатом?

— Крысу ловить, — сказал Филь, разрывая вторую простынь. — Еще мне нужно что-нибудь теплое из одежды. В библиотеке холодина собачья!

Ян выволок из-под своей кровати сундук и распахнул его, показав, что Филь может брать оттуда что хочет.

— Надолго? — поинтересовался он, и тут до него дошло: — Габриэль? То-то мне показалось всё это очень странным!

— Молчи, — быстро проговорил Филь, — и у стен бывают уши! Как получится… Хорошо, если только на одну ночь.

— Тогда возьми-ка еще вот это! — Ян выкинул из сундука на кровать теплые сапоги, перчатки, соболиную шапку и плащ, подбитый мехом. — Шапку пока сунь за пазуху, а плащ издалека сойдет за ученический. Помощь тебе понадобится?

— Не понадобится, — сказал Филь, покончив со второй простыней. — Это семейное дело.

Библиотека представляла собой большой барак, в котором, как кости в домино, стояли хлипкие высокие стеллажи. В пустом пространстве посередине располагался одинокий стол. Еще тут имелась стремянка, чтобы доставать книги с верхних полок. Крыша опиралась на обычную конструкцию из двух поперечных и двух поддерживающих балок.

На стенах барака серебром посверкивал иней, кроме торцевой стены, общей с профессорским жильем. Филь прижался к ней спиной, спрятавшись за стеллажами, готовый в любой момент изобразить, что ищет себе книгу.

Когда за стенами барака наступила глухая тишина, нарушаемая скрипом снега под деревенским патрулем, Филь вышел из укрытия и, забравшись на стремянку, накинул импровизированный канат на одну из поперечных балок. Взобравшись на неё, он вытянул канат наверх, смотал его в сторонке и растянулся во весь рост на широкой балке. Более идиотского времяпрепровождения было трудно придумать, и Филь обреченно вздохнул, набираясь терпения.

Он то засыпал, то просыпался от холода, но одежда Яна спасла его от худшего: он ничего не отморозил и не простудился. Только к утру он буквально одеревенел на жесткой балке и чувствовал себя так, будто всю ночь грузил товарные тюки.

Скинув плащ в комнате, Филь напялил на себя обычную робу и отправился на занятия, ощущая туман в голове. Ян не спросил его ни о чем: по виду Филя так всё было понятно.