Дмитрий Таланов - Школяр

— Тогда возьмите Роджера Бэкона… Допускаю, что язык сложный, зато охват шире. Он всё равно понадобится вам в ближайшее время.

Профессор Лонерган захлопнул крышку ящика и глянул на Филя. Широкий, резко очерченный рот его скривился.

— Твою я принял, — сказал профессор, — но мог бы лучше. Видно, что отписался, нет полета мысли.

Пользуясь собственными критериями, он одним ученикам говорил «вы», другим — «ты». Филь подумал, что скука смертная эта перспектива, какой там полет. Вот если бы собрать какую-нибудь машину вроде парового молота, что построили они с Ирением в прошлом году!

Тут в лабораторию вломились остальные члены группы, коих с Филем и Яном насчитывалось шестнадцать человек. Все быстро расселись по свободным местам.

— А почему я не вижу Нормана? — поинтересовался профессор.

Долговязый Том Рафтер, видом напоминавший Филю стропило, ответил:

— Он передал, что будет ходить только на обязательные занятия, ему интересней с ректором.

Профессор Лонерган сдвинул густые брови, затем многозначительно улыбнулся:

— Другими словами, ему интересней общество девиц, ибо сюда им ход запрещен. Что ж, продолжим без Нормана! Он юноша красивый, пусть оделит их мужским вниманием, оно для женской души как топливо. Глядишь, кто-нибудь из них выучит что-нибудь в попытке выделиться из общей массы, а нет — так потеря невелика!

— Могли бы допустить некоторых девушек на свои занятия, — негромко проговорил Ральф Фэйрмон, с надменно вздернутым подбородком и единственный, кому здесь исполнилось шестнадцать.

Профессор дернул головой, перенацелившись на него.

— Вы что-то сказали, простите? — Он нехорошо прищурился. — Я уже объяснял свою позицию: от вас мне нужен чистый научный интерес. Стоит появиться здесь хоть одной девице, как вместо обучения начнется выпячивание статусов, это неизбежно, так устроены люди.

Фрисл Бристо предложил:

— Профессор, это решается элементарно: откройте набор во вторую группу, только для девушек!

Профессор Лонерган лишь махнул рукой:

— А кто их будет учить? Мне нельзя, это будет не учеба, а сплошное несчастье.

Отказываясь поверить, что старый профессор не способен кого-то чему-то научить, Филь сообразил, что тот считает себя неотразимым сердцеедом, и гыкнул, еле сдержав смех.

— Фе, что ты гыкаешь так радостно? — поинтересовался у него профессор. — Ты уже готов дать мне ответ на вопрос, из чего состоит граница между черной и белой плоскостями?

Вопрос был задан на прошлом занятии в ответ на реплику Филя, что изучать свет — это неинтересно.

— Еще нет, — признался Филь.

Эта граница оказалась не такой простой, как он поначалу считал, и пока все предложенные ответы Лонерган на лету разбивал в пух и прах.

— Дайте сначала выбраться из того леса, куда вы нас уже загнали, — пробормотал он.

— Тогда уж сначала забраться в него, — кивнув, сказал профессор.

Он прошелся по лаборатории и положил ладонь на черный ящик.

— Сегодня этой камерой-обскурой, демонстрацию которой я обещал в прошлый раз, мы заканчиваем с учением о тенях и углубляемся дальше в свет. Для выполнения домашнего задания вам понадобится книга Роджера Бэкона. В библиотеке есть пять копий, но предупреждаю: эта книга невероятной ценности, и за варварское обращение с ней я без малейших раздумий подпишу секулярный лист. Повторите, какое наказание ждет виновника?

— Кнут по числу испорченных листов, — раздался в ответ хор мрачных голосов. — И переписывание испорченного.

— А при повторении?

— Опять кнут и переписывание всей книги в личное время, — ответил хор еще более мрачно.

— А если в третий раз?

— Отлучение от Алексы…

Филь содрогнулся при мысли, что тогда придется уехать отсюда. Кто-то, похоже, что Лофтус-Ляпсус, тихо сплюнул через левое плечо.

— Что ж, граничные условия пользования книгами вы усвоили, — удовлетворенно сказал профессор. — Тогда запишите домашнее задание!

Все зашуршали тетрадями из грубой бумаги с листами, прошитыми дешевой бечевкой. Император Флав не хотел тратить деньги на хорошую бумагу и заказал тетради Бумажной гильдии за смехотворную цену. Писали на них обломками плотного графита, который каждый затачивал для себя и которого была навалена целая груда у кузни. Только контрольные работы писались здесь на нормальной бумаге перьями и чернилами.

— В лесах с густой листвой, — начал профессор Лонерган, — в ясные дни можно наблюдать удлиненные светлые пятна на земле. К следующей среде, то есть через пять дней, я жду от вас письменную работу с ответом на вопрос, почему эти пятна всегда овальные, а также короткое эссе на тему, как мы можем сравнить между собой силу двух источников света, к примеру свечи и масляной лампы. Задание понятно?