Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

Энтипи решила, что во сне мне привиделся кошмар.

– Невпопад, любовь моя, всё хорошо!

Лучезарно улыбнувшись, она подошла ко мне, а я от неё отпрянул, вытаращив глаза так, что они едва из орбит не вывалились. Принцесса погладила меня по щеке и потянулась было, чтобы запечатлеть на ней нежный утренний поцелуй, но это исторгло из моей глотки ещё более пронзительный крик. Не переставая визжать и завывать, я бросился к кровати, сорвал с неё кружевную простыню и завернулся в неё. Я старался держаться как можно дальше от принцессы.

– Невпопад, опомнись, ты же ведь уже проснулся, день на дворе, тебе приснилось что-то страшное, но это, к счастью, был только сон!

И как, скажите на милость, я мог объяснить ей, что кошмар обрушился на меня вовсе даже не во сне, а вскоре после пробуждения?

Как и следовало ожидать, через несколько секунд дверь содрогнулась под ударами чьего-то тяжёлого кулака. Шутка сказать – жених принцессы вопит спросонок, как банши, надо же выяснить, что с ним такое приключилось. Но мне было решительно наплевать, насколько это происшествие может навредить моей репутации при дворе.

Энтипи стянула с кровати вторую простыню и закуталась в неё с ног до головы. Чётким, размеренным шагом подошла к двери. Представьте, вид у неё в этом более чем странном одеянии был величественный и вполне элегантный. Она уверенно взялась за ключ, но я крикнул:

– Остановись! Не делай этого!

– Сохранить всё в тайне не удастся, – оглянувшись, спокойно возразила она. – Ты так орал, что весь дворец перебудил. Мёртвого бы из могилы поднял! – Укоризненно покачав головой, она повернула ключ и распахнула дверь. – Не говоря уже о...

На пороге стоял её отец.

При виде принцессы, укутанной в простыню, он нахмурился и едва заметно качнул головой. Король успел накинуть короткий плащ поверх белоснежной рубахи до пят. На голове его красовался ночной колпак с кисточкой. Из-за плеча монарха озабоченно выглянул сэр Юстус, также в ночной рубахе и плаще, однако без колпака. В руке рыцарь держал обнажённый меч. Позади Юстуса смущённо перетаптывались с ноги на ногу два стражника. В иной ситуации я непременно почувствовал бы себя польщённым тем, что сам монарх, разбуженный в столь ранний утренний час моими воплями, покинул спальню и поспешил мне на выручку. Теперь же я с охотой пожертвовал бы этой великой честью в обмен на возможность навести на всю крепость такие чары, чтобы все, кто находится в её стенах, оглохли хоть на пару минут.

Банкет закончился поздно, и все его участники, не исключая и короля с Юстусом, отдали должное великолепным винам, которые буквально рекой лились во всё время пира, и потому неудивительно, что у его величества и сэра рыцаря, когда они заглянули в мою спальню, вид был довольно сонный. Но стоило им увидеть у порога Энтипи, закутанную в простыню, и взоры обоих тотчас же прояснились. Меня они тоже заметили. Не сомневаюсь, я был в те мгновения едва ли не белее той простыни, в которую завернулся, и здорово смахивал на заблудившееся привидение.

– Что случилось? – негромко вопросил сэр Юстус.

Король сердито сдвинул брови. Стражники за их спинами наклонили головы, чтобы скрыть ухмылки. И правильно сделали: заметив на их лицах признаки столь неуместного и непочтительного веселья, король мог бы мигом их вышвырнуть из крепости. Хорошо, если живыми...

– Невпопаду приснился страшный сон, отец, – с невинным видом сообщила Энтипи.

Его величество, представьте себе, мгновенно взял себя в руки и самым будничным, даже весьма любезным тоном осведомился:

– Тебе приснился кошмар, а, Невпопад?

Кое-как выбравшись из кровати, я подошёл к порогу и с поклоном ответил:

– Он... до сих пор ещё продолжается, ваше величество.

И это был один из редких случаев в моей жизни, когда я нисколько не покривил душой. Сэр Юстус ледяным тоном процедил:

– Быть может, её высочеству теперь всего лучше было бы проследовать в свои покои?..

– Да, безусловно, – с важностью кивнул король. Трудно было определить по тому тону, каким это было произнесено, успел ли он уже примириться с тем, чему стал невольным свидетелем, или просто сумел скрыть свою ярость.

Энтипи наклонила голову в знак согласия и, оглянувшись, нежно прощебетала:

– Увидимся позже, любовь моя. – И послала мне воздушный поцелуй.

У меня всё в душе перевернулось, но я себя заставил помахать ей в ответ.

Она выскользнула в коридор и, обогнув своего отца и остальных, быстрыми шагами удалилась.