Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

Всё вышло именно так, как я рассчитывал. Я мог теперь чего угодно от неё требовать. Но чтобы не напугать её ещё сильней, не спровоцировать на какой-нибудь отчаянный поступок, который мог стоить мне жизни, я не делал никаких движений, не пытался с ней заговорить. Просто стоял, не сводя мрачного взора с её лица. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы Астел потеряла над собой контроль. По тому, как дрогнули её бледные губы, я понял, что ещё миг, и она заверещит на весь зал. Я едва заметно покачал головой, а после кивнул на дверь, из которой она только что вышла. И этот жест сразу её успокоил.

Астел прижала руку к груди и негромко, но так, чтобы и до меня долетело каждое слово, сказала диктатору:

– Простите, дорогой жених, но я ненадолго вас покину. Мне что-то нездоровится.

Свирепый Шенк нисколько этим не обеспокоился.

– Всего вероятней, – веско проговорил он, – что у вас обычное женское недомогание. Быть может, вы уже носите под сердцем моего наследника.

Мне странно было слышать такие речи из уст человека со стеклянными глазами, не ведающего жалости. Вдобавок тон его был на удивление нежным и почтительным.

– Этого нельзя исключать, милорд, – просюсюкала Астел. И выразительно покосилась в мою сторону, как если бы и я был причастен к данному событию. – Я... удалюсь в свои покои, если ваша милость не против.

Шенк вмиг стал мрачнее тучи. И я подумал, а что, если он и с невестами поступает в точности так же, как с прислугой: не угодила – голову долой.

– Я как раз очень даже против! Пир устроен в вашу честь, дорогая моя наречённая, и если вы так рано с него удалитесь, все сочтут это проявлением слабости с вашей стороны. А также и с моей.

– О, я вас оставлю совсем ненадолго, – вкрадчиво проговорила Астел, послав мне заговорщический взгляд. – Вы и оглянуться не успеете, как я возвращусь. Скажите гостям, если спросят, где я... Скажите, что сочтёте нужным. Вы их господин, и они обязаны вам повиноваться, а не допросы учинять.

Что ж, я не мог не признать, что плутовка Астел блестяще сыграла на самолюбии будущего супруга. Тонкие губы диктатора растянулись в надменной улыбке, и он, согласно кивнув, уже гораздо мягче произнёс:

– Вы так побледнели, миледи. Пожалуй, будет лучше, если кто-нибудь вас проводит в ваши комнаты.

– О, как вы заботливы, господин мой, – томно пробормотала она, глядя при этом не на Шенка, а на меня. —

Пусть вот этот юноша поможет мне дойти до моих покоев.

– Эй, слуга! – рявкнул диктатор, и я в следующее же мгновение встал перед ним навытяжку.

Наши взгляды встретились. Не могу передать, что я ощутил. Помню одно: когда эти мёртвые стеклянные глаза на меня уставились, я с великим трудом подавил дрожь в коленях. Мне казалось, что силой одного своего мертвенного взора он способен разорвать мой мозг на мелкие кусочки. Я невольно опустил глаза долу. В конце концов это так естественно для слуги – склонить голову перед могущественным диктатором. Шенк молчал. Я с трепетом ждал, что он изречёт, согласится ли, чтобы я проводил его будущую супругу в опочивальню.

– У меня, выходит, имеется хромоногий слуга? – недовольно пробурчал он, уставившись на мой посох.

– Меня наняли только на время банкета, – смиренно ответил я.

– Многие из тех, кто считал себя навсегда зачисленными в мой штат, расстались со своей службой прежде времени, – с кривой ухмылкой сообщил диктатор. В ответ на это шутливое замечание отовсюду раздались угодливые смешки. Я принуждённо улыбнулся. – Моя невеста, – и он кивком указал на Астел, – желает ненадолго удалиться к себе. Проводишь её, куда она укажет. Ты выглядишь достаточно безобидно, чтобы я мог тебе это доверить.

Я почтительно наклонил голову.

– Как прикажете, ваша милость, – и повернулся к Астел.

Та кивнула будущему супругу и устремилась к большим двустворчатым дверям. Я следовал за ней, держа дистанцию в пару шагов. Выйдя из зала, мы очутились в длинном и широком коридоре. Казалось, ему конца не будет. Здесь было гораздо прохладней, чем в зале, просто-таки по-настоящему зябко. Холодно, как в могиле! Я поёжился.

Мы с Астел наконец-то остались наедине. Я припомнил слова Шенка: «Вы так побледнели, миледи». Какое там побледнела! Просто прозрачной стала, мерзавка этакая. Поделом же ей.

– Что ты здесь делаешь? – Голос её срывался от волнения.

– Да вот, на праздник пришёл, – невозмутимо отвечал я. – Не ожидал, что здесь устроят такой маскарад. Каждый старается себя выдать за кого-то другого. Но уж тебе-то, во всяком случае, это не удалось. Со мной такие номера не проходят, так и знай!