Макс Далин: Берег Стикса

Роман интересовал нежить, очевидно, значительно слабее, чем нежить интересовала Романа. Существа, не отбрасывающие тени и почти не оставляющие следов на снегу, решительно не желали замечать новоявленного исследователя. Они ровно ничего не предпринимали – не думали нападать, не вступали в контакт, а если Роман пытался заговорить с кем-то из них – изо всех сил старались поскорее улизнуть.

Причем не имело смысла обманывать себя: вампиры его не боялись. Эмоция, которую Роман наблюдал чаще всего, характеризовалась скорее как омерзение и брезгливость. Это ему совершенно не нравилось, потому что рушило все грандиозные планы.

Чтобы получить у вампира ответ на простой и прямой вопрос, приходилось тратить немыслимое количество сил, времени и изобретательности. За месяц мнимой «работы в ночную смену» Роман пять раз видел вампиров: трижды – мужчин, и дважды – женщин. Потрясающий экземпляр мужского пола – очень выразительное внешне существо с темными кудрями, статью профессионального бойца и мягкой походкой крупной кошки – походя взглянуло на подсунувшегося было Романа так, что он только к утру окончательно пришел в себя от озноба, немотивированного ужаса и детского желания забиться в темный угол или укрыться одеялом с головой. Другие сущности были помельче, и волна страха, исходившая от них, ощущалась куда слабее; отличная особь женского пола, миниатюрная, изящная, напомнившая Роману рысенка, показалась ему даже трогательной. Она шипела, как маленькая кошка, пытающаяся напугать мощного пса, прижалась к стене дома, чтобы не дать Роману себя коснуться – и он еле удерживал умиленный смешок.

– Ну, – говорил он, сократив дистанцию до минимума, совсем перестав бояться, – может быть, ты все-таки скажешь, что нужно сделать, чтобы стать вампиром? Скажи – и я уйду.

– Сдохнуть!

– Этого мало. Правда, милая?

– Ф-ффа…

– Почему ты не укусишь меня?

– Я тебя не хочу! Уйди! Убирайся!

– А если бы?

– Отстань!

– Так что нужно сделать?

– Пойди да повесься! Фф-ф… Отравиться они, что ли, мной боятся?

Роман только усмехнулся, размышляя о вампирах и самоубийстве. Спасибо за совет. «Царь велел себя раздеть, два раза перекрестился, бух в котел – и там сварился». Дивный способ избавить объект моих исследований от моего общества. Не выйдет.

Хотя самоубийцы и фигурируют в числе претендентов. Но чего-то тут не хватает. Чего-то принципиального. Чего-то, без чего ничего не получится.

А что они шарахаются – это, пожалуй, даже хорошо. Возможно, они чуют своего. Все – путем.

В конце февраля Татьяна устроила такой скандал, какого и старожилы не припомнят.

– Ты, урод, долго будешь на моей шее сидеть?! – орала она так, что тряслись стены. – Да на тебе, облом здоровенный, пахать можно, а ты со своими книжками дурацкими так и норовишь обожрать до костей! Тунеядец поганый! Еще и врать повадился! Я вот скажу Петеньке, он тебе покажет, как у сестры последнее тянуть, выродок!

Роман смотрел в ее разинутый рот и думал, что бить морду ее Петеньке, человекообразной сущности в потрепанных штанах и неизменной майке, из которой местами торчит упитанное волосатое тельце, было бы, пожалуй, не совсем корректно. Все-таки муж сестры, да и потом он иногда дает пожрать, как бы ты к этому не относился…

– Когда ты в своих гребанных университетах штаны просиживал, я вместе с матерью хребет ломала! Чтобы жить, как люди!

– Тань, – сорвалось у Романа, – ты, правда, считаешь, что живешь, как человек?

– Нет! – рявкнула Татьяна, резко увеличив голосовую мощь. – Я ж не могу одна горбатиться…

– Но горбатишься.

– Так из-за кого?! Приносил бы мне муж зарплату тысяч в десять, я б, может, и не считала бы копейки, а так – извини! Сосиски в холодильнике не бери. А если не пойдешь работать, холодильник уберу в свою комнату. Понял?

– Тань, ты не кипятись, ладушки? Подожди месяцок. Тут наклевывается одно дельце, выгодное… Шанс разбогатеть, малышка, вот увидишь…

Багровая Татьянина окраска начала потихоньку линять и снижать интенсивность. Роман знал свою сестру отлично: ее самой эрогенной зоной с детства был кошелек, и любые намеки на большие деньги также легко обманывали ее и заставляли становиться доверчивой и кроткой, как другую женщину – намеки на большую любовь.

– Ты мне эти сказки уже десять лет рассказываешь…

– Танюш, ты не спеши… я, видишь ли, проводил разведку. Ну, по ночам. Скоро все устроится. Только не порти мне политику, пожалуйста, а то я все потеряю, а ты – вместе со мной.