Макс Далин: Берег Стикса

– Криминал, что ли? – спросила Татьяна одновременно с недоверием и зарождающейся надеждой. – Да где тебе…

– Танюша, я тебе еще ничего не могу сказать. Только одно – речь идет об очень серьезных деньгах.

Психологическое и философское образование снова сделали свое дело. Нежную женщину влечет тайна и надежды на будущее. Очаровательной женщине хочется заполучить модные сапоги с острыми носами, куда не влезают ее ступни, и полный набор французской косметики, которая, по предположению Романа, будет выглядеть на неземном личике, как разноцветная масляная краска на идоле с острова Пасхи. Утонченная женщина утопает в мечтах о том, как она будет пожирать виденные по телевизору деликатесы, запивать виденным по телевизору вином – и все это напротив нового телевизора с суперплоским экраном.

Ладно. Все это пустяки и издержки. Тем более что на мировую и в надеждах на будущее, добрая женщина угостила Романа сухой пригорелой картошкой, на вид, как писал бессмертный Диккенс, не более съедобной, чем развалины каменного капища друидов.

Давясь картошкой, Роман думал о том, что теперь необходимо постоянно помнить о сооружении таинственной мины и опасной походки, когда уходишь из дома.

И он продолжал исчезать по ночам, и по-прежнему, разумеется, не приносил в дом ни копейки, и по-прежнему терпел тычки и попреки, пока в один прекрасный вечер, в виде жеста доброй воли не уселся смотреть с Татьяной и Петенькой телевизор.

Человек, не смотрящий телевизора, вызывал у доброй четы такой же суеверный ужас, как в средние века, вероятно, ужасал добрых христиан злонамеренный негодяй, не заходящий в церковь. Роман ненавидел телевизионный мир с его прокладками для критических дней, пивом, моющими средствами и идиотскими улыбками, но в тот вечер шел фильм о вампирах, в смысле – о вампире, бедном Дракуле, склоняемом направо и налево.

Роман решил в виде исключения совместить приятное с полезным, заработать баллы и получить информацию – хотя о качестве информации в подобного рода развлекушках иллюзий не питал. Но – эпизод фильма навлек его на мысль.

Замученный граф, дабы сделать вампиром свою возлюбленную, поил ее своей кровью.

Вопрос решен и слово найдено. То самое недостающее звено, которое объясняет все непонятности между жизнью и смертью. Даже – почему мои дружки-Носферату требовали платы. Ясен перец – за свою кровь. Теперь все понятно. Остается пустяк – раздобыть кровь вампира.

Раздобудь! Они этого не любят. И можно предположить, что при намеке на эту тему они начнут кусаться на поражение. Не хватало быть убитым сейчас, когда цель уже совсем рядом. Нет, господа присяжные, со змеями, тарантулами, вампирами и прочими опасными существами исследователю требуется осторожность и еще раз осторожность.

Как же ее добыть, эту кровь-то? Шприцем из вены? А что будет делать в это время хозяин вены? Нет, такая штука – дело добровольное. Или – если берешь кровь у бесчувственного тела. К примеру – если тебе удалось где-нибудь отыскать вампира днем, в состоянии оцепенения. А хозяина крови после процедуры надо будет уничтожить – чтобы не рассердился.

Слишком трудоемко. И каково будет общаться с существами, одного из которых ты прикончил? Возможно, такое дело сильно осложнит контакт. Возможно, есть другой способ…

И язык во рту наткнулся на острый угол отколотого зуба, который все никак не удосужиться вылечить. Вот и способ. Подобное – подобным, как говорили дурни-латынцы.

Ждать пришлось долго. У Романа, вероятно, неважно получалось изображать жертву: нежить его по-прежнему игнорировала до обидного. К середине марта он знал в лицо четверых вампиров и вычислил места, где они предпочитают появляться. Около метро можно было встретить в глухую полночь темноволосого парня, когда-то державшего розу; рядом с большим круглосуточным супермаркетом часу во втором ночи иногда появлялась белокурая худенькая девушка в зеленой куртке «змеиная кожа»; еще двое любили целоваться на скамейке в заросшем кустарником сквере между домами, в самом темном углу – плотная девица с косой до талии и парень в кожаной куртке. И все эти знакомые Романа шарахались при его приближении…

Как они кормятся, Роман ни разу не видел. И сам гастрономического интереса для них явно не представлял.

К концу марта он решил, что вампиры выбирают жертву телепатически, по исходящим от субъекта мыслям и эмоциям. Исходя из этого, пробовал детскую жизнерадостность, страх, апатию, депрессию в стиле «ах, мир – бардак, а люди – сволочи», злость – но ничего не выходило. Пока в одну прекрасную ночь, прекрасную в самом буквальном смысле, мягкую, влажную, туманную, он не начал декламировать про себя, услышав шаги девушки-вампира: «Ласточка моя, малютка, я тебя так жду, так хочу, иди ко мне… я не могу без тебя».