Макс Далин - Лестница из Терновника. Знакомство

Запись N24-01; Нги-Унг-Лян, Кши-На, горное плато Хен-Ер

Сегодня я, наконец, на месте. Радостно.

Вообще-то, «на месте» – громко сказано: от гор Хен-Ер до ближайшего города километров четыреста, никак не меньше; абориген может попасть сюда только случайно – поэтому этнографу тут, в сущности, делать нечего. В горах работают биологи; это место – биологический рай, месяц работы опровергает сотню лет классических теорий. Лаборатория тщательно замаскирована; даже вблизи она напоминает горный кряж – чтобы гарантировать секретность миссии: аборигенам совершенно не нужно о ней знать. Ксенологи и эволюционисты с Земли пускаются на любые ухищрения, чтобы попасть на плато Хен-Ер хотя бы в командировку.

Этнографы на Нги-Унг-Лян так не рвутся. В этом мире уже произошло катастрофически много несчастий с земными учеными. Смерть – не худший случай, ей Богу…

А вообще, я замечал, даже биологам аборигены не нравятся. Срабатывает охранная система «ключ-замок» – местные гуманоиды слишком похожи на людей, но при этом не люди, наше подсознание выдает неслышный сигнал тревоги: «Чужой! Оборотень!» В других гуманоидных мирах система иногда сбоит, не распознает, чужак воспринимается, как землянин другой расы – люди пускаются во все тяжкие. Гражданское население Земли вытаращивает глаза: «Ах, Аэлита! Неужели возможно – с инопланетянкой?!» – ужас, помноженный на болезненное любопытство. Что возьмешь с гражданских… Этнограф знает: вживешься в образ, просуществуешь в их мире, в шкуре шамана-барона-аптекаря-министра-менестреля лет десять – и они для тебя уже не инопланетяне. Люди для тебя инопланетяне.

Но на Нги-Унг-Лян такого не случалось и, надо думать, не случится. Совсем чужие. Хотя у меня нет статистики для точного вывода… мой предшественник, продержавшийся дольше всех, не проработал тут и полугода. Сняли с программы – нервное расстройство. Его от аборигенов тошнит, физически. От любого телесного контакта, хоть от толчка локтем в толпе, замыкает – фобия. А, казалось бы, прожженный парень, немолод, работал на Шиенне…

Смешно, как подумаешь. Шиенна считается непростым местом: гуманоидная – да ладно, человеческая! – культура, уровень развития основных государств мира соответствует примерно Х-ХI веку земной Европы. Как говорил один из моих приятелей-историков, милейший Женька Проскудинов, «царство мрака и срака». Местные жители ещё не знают понятий «канализация», «гигиена» и «микробиология» – ох! По колено в грязи, дерьме и прочих средневековых радостях. К вони города надо привыкать неделями. И ничего, нормально. Привыкаешь в конце концов. И к тараканам ростом с ладошку младенца, и к крысиному помету в твоем утреннем напитке, и к цвету нижней юбки твоей случайной подружки – каковой цвет гражданским лучше не описывать. И к обыденным смертям. Работать интересно; на частности порядочный этнограф не должен обращать внимания.

Брезгливость – свидетельство профнепригодности. Зато фатализм – очень и очень полезное качество.

Нги-Унг-Лян – «старше» Шиенны. Можно прикинуть век семнадцатый-восемнадцатый, причем культура – не сравнить с шиеннской. Аккуратники. Уже изобрели примитивный микроскоп, понимают, что такое зараза, но и раньше отличались мастерским избеганием эпидемий. Надо думать. Их обычный уровень смертности – в мирное время, в нормальной обстановке – так высок, что приличная земная эпидемия чумы, вероятно, погубила бы цивилизацию. Они очень наблюдательны, среди них есть отменные интуитивные лекари, они любят чистоту и прирождённые эстеты; их города – конфетки, сравнительно. В здешних, расположенных в предгорьях Хен-Ер, в стране под названием Кши-На, есть что-то общее с раскрашенными японскими гравюрами по ощущению; Анатолий Петрович, начальник биологической партии, в разговоре со мной называет аборигенов «эти твои самураи».