Елизавета Дворецкая - Колодец старого волхва

Были здесь и служители богов — епископ Никита с Иоанном, был и Обережа, были и старосты ремесленных концов, городники, был даже неугомонный Шумила. В этот радостный день все были в мире, все праздновали единый праздник.

В разгар пирования на свободное пространство перед княжеским столом вынесли скамью, покрытую куском медвежьей шкуры. На нее уселся княжеский гусляр, ему подали гусли, украшенные резьбой и блестками перламутра. Увидел бы его Сполох — это был тот самый русобородый кметь, что слушал на подольском торгу его повествование о белгородском киселе. Но Сполоха давно не было в Белгороде, а все прочие ничего об их встрече не знали и смотрели на гусляра с любопытством. О чем он им споет? Старую славу прежним князьям, новую славу о последнем походе Владимира на чудь? Этого особенно хотелось белгородцам, но ожидало их совсем другое.

— Хочу я вас, белгородцы, други мои, честью почтить, — сказал князь. — О делах ваших славных велел я сложить песню, — слушайте ее сами, а после будут слушать ее потомки ваши и знать, из какого славного корня род их ведется, чтобы гордились они честью земли нашей и ни в какой беде не роняли ее. Гости притихли в удивлении, а гусляр запел:

Затаив дыхание, белгородцы слушали песню о своих же делах и не верили ушам. Кощуны поют о богах, славы — о древних князьях и могучих витязях, но что можно спеть о них — о кузнецах и городниках, о старике, который и меча поднять не сможет, о самых простых людях, которые ничем не славились, ни родом, ни удалью не вышли?

Повествование продолжалось, череда известных им событый проходила перед глазами белгородцев, и свои же дела выглядели незнакомыми, важными, полными высокого смысла и величия. Не такими они казались раньше — каждый переживал свой труд и свое горе как мог, терпел, боролся, падал духом и вновь обретал надежду, но во всем этом не виделось ничего героического. И только теперь, в словах стройной песни под гусельный перезвон, белгородцы словно с высоты взглянули на недавнее прошлое и поняли, что же они сделали все вместе — отстояли от беды свой город, заслонили щитом Киев и всю русскую землю, стали не менее достойны прославления, чем могучие бойцы древних времен.

Эта песня была славой Земле, древней и вечно прекрасной Земле славян, которую еще много веков назад сам Сварог начал оборонять от лютого Змея Горыныча. И каждый из них, детей этой Земли, готов был отдать ей все свои силы, саму жизнь. Ручейки сливались в могучий поток. Он сметет все преграды и горести, он отстоит волю, изобилие, славу земли русской, чтобы травы и цветы ее не попирались копытами чужих коней, не поливались слезами и кровью и чтобы потомки их могли спустя века подхватить эту песнь:

1994-1996 г.

Батыр — воин, богатырь (тюрк.).

Бек — военачальник (тюрк.).

Берегини — мифологические существа в виде птиц с девичьими ликами, приносящие весной росу на поля и способствующие урожаю.

Бережатый — провожатый, охранник в дороге. Березенъ — апрель. Било — подвешенный кусок железа, обычно плоский, стуком в который оповещали о пожаре, созывали на вече и т. д. Бискуп — епископ. Бронь — древнее название кольчуги.

Вежа — башня.

Белес — один из главных славянских богов, хозяин подземных сокровищ и мира мертвых, покровитель лесных зверей и домашнего скота, бог охоты, скотоводства, урожая, торговли, путешествий и богатства.

Велик день — праздник.

Вено — выкуп за невесту.

Весь — деревня.

Вечевая степень — возвышение на вечевой площади, с которого произносились речи.