Дмитрий Воронин - Гавань Семи Ветров

Одним прыжком, глядя на который любой понял бы, что у прыгуна с человеком нет ничего общего, Тернер взлетел на толстую ветвь, расположенную на высоте трех его ростов от земли. Еще прыжок, еще… последний был не слишком удачен — ветвь, оказавшаяся слишком старой, обломилась под тяжестью Тернера. На пальцах мгновенно выросли длинные когти, они впились в дерево, остановив падение. На какое-то мгновение Тернер повис в воздухе на высоте чуть ли не полусотни локтей [1]. Не то чтобы его волновало падение — но тогда придется опять забираться наверх и терять время. Решив больше не доверять ненадежным ветвям, Тернер полез вверх, оставляя в коре глубокие порезы — пожалуй, даже кошка не угналась бы за ним. В считанные секунды он вскарабкался на самую вершину и огляделся.

Далеко, почти у самого горизонта, отлично видимые отсюда, двигались люди. Их было много, даже немного больше, чем ожидалось. Тернер подумал, что стоило ночью побродить вокруг лагеря охотников. Ему в целом было не так уж и важно — двадцать, сорок или сто. Ни воинов, ни колдунов он не боялся. Тернер не считал себя неуязвимым, но он был воином — и верил в себя. И еще за тысячу лет вполне научился правильно оценивать собственные силы.

Ему просто не хотелось убивать врагов. Впервые в жизни. Размолвка с Таяной отдавалась болью в его душе. Тернер никогда не подсчитывал, сколько людей и нелюдей ему пришлось уничтожить за долгие века, но впервые он задумался о том, что иногда милосердие может быть важнее, чем общение. Не то чтобы он согласился с таким взглядом на жизнь — но… но сейчас он не хотел бойни.

И все же хищник в его душе был силен — теперь, после пятидневного бегства, он настоятельно требовал боя. Тернер понимал, что Охота идет не только за ним — угроза Денису и Таяне была ничуть не меньшей, а пожалуй, гораздо большей, поскольку Дьен, несмотря на всю загадочность его появления в этом мире, был весьма посредственным бойцом. Да и Таяна, хотя и считалась перспективной волшебницей, вряд ли смогла бы выдержать прямое столкновение даже с полудесятком профессиональных убийц. А с такой мощной командой — и подавно. И потому, уничтожив преследователей, он хотя бы в какой-то мере защищал и их, своих друзей. Значит, будет бой.

Глаза Тернера изменились, долина резко бросилась навстречу, фигурки людей стремительно вырастали в размерах, и теперь он мог разглядеть все — оружие, скакунов, доспехи тех, кто предпочитал облачиться в сталь, одежду остальных. И даже лица. Он вгляделся…

И замер.

В голове отряда тяжелый, явно выращенный под рыцарскую стать, скакун нес на своей спине хрупкую изящную женщину. Черные волосы развевались на ветру подобно плащу, а по бедру хлопал короткий легкий клинок. Тернер знал этот клинок и знал эту женщину. И если жизни остальных преследователей ничего для него не значили и он принял решение, исходя из соображений целесообразности, то она… Ее убивать он не хотел. Впервые в жизни Тернер по-настоящему не хотел убить врага. И эта двойственность, нарушающая гармонию его естества, раздражала тьера.

Оттолкнувшись от ствола, он пролетел десяток локтей и, вновь вонзив когти в дерево, притормозил падение. Во все стороны полетело крошево иссеченной коры и срубленных ударом мелких веточек. Они еще не достигли корней, а Тернер вновь прыгнул вниз, мысленно извиняясь перед древним деревом за наносимые тому увечья.

Вот наконец его сапоги коснулись земли. Тьер убрал когти, стряхнул с ладоней щепки, осмотрел одежду — кое-где кожа куртки была порядком измазана древесной смолой. Тернер сосредоточился — через несколько мгновений одежда приняла первозданный, чистый и аккуратный вид. Способный к метаморфозам, он не нуждался в вещах, предпочитая выращивать их прямо на теле. Одно время — там, в Тирланте, среди толп людей — он предпочитал одеваться так же, как эти люди, опасаясь выдать себя чем-нибудь. Здесь же надобность в этом отпала — и преследователи наверняка прекрасно знали, с кем им предстоит встретиться.

А вот оружие было очень даже настоящим. Хотя боевая форма тьера обладала куда более эффективными средствами убийства, чем меч или кинжал, принимая человеческую форму Тернер предпочитал иметь на бедре клинок. И он блестяще умел им пользоваться, тем самым избавляя себя от необходимости в случае чего лишний раз обнажать свою сущность.

Солнце вот-вот должно было коснуться краем горизонта. Еще один день подошел к концу. Относительно спокойный день — тьер при желании мог двигаться гораздо быстрее людей. Пусть даже и верховых. А потому то, что для преследователей было бешеной скачкой, он рассматривал всего лишь как приятную прогулку. Но это не могло продолжаться бесконечно, он и так уже несколько дней подряд боролся с собой, не желая устраивать резню. Но и не мог заставить себя убежать — а потому эти дни и превратились в преследование. Душа тьера рвалась на части — разум кричал о том, что бойня не должна случиться, сердце требовало схватки.