Глен Кук - Десять Поверженных

Второй раз, если верить Ловцу. Вторая убитая сестра. Такое дело не заслуживает, чтобы быть ему преданным.

Существует предел человеческой удаче, силе, тому, до каких пор человек отваживается сопротивляться. У меня не хватило сил, чтобы всецело отдаться этому моему мгновенному желанию. Может быть, потом. Капитан сделал ошибку, приняв предложение Ловца Душ. Смогу ли я убедить его отказаться от этой службы на том основании, что со смертью Ловца наши обязательства утратили силу?

Сомневаюсь. Это будет целая битва. Особенно если он, как я подозреваю, помог Старшине Берилла уйти из жизни. Существованию Гвардии не угрожает особая опасность, если она, конечно, выживет в этой последней битве. А Капитан постарается не допустить нового предательства. С точки зрения морали он считает это намного большим злом.

Как там сейчас Гвардия? Сражение за Амулет не закончено, потому что сама Леди отсутствует. Пока мы гонялись за Поверженным-предателем, там могло случиться всё что угодно.

Я посмотрел на солнце и поразился, увидев, что времени прошло чуть больше часа.

Леди тоже вспомнила об Амулете.

— На ковёр, доктор, — сказала она. — Нам надо бы вернуться.

Я помог ей взобраться на то, что осталось от ковра Ловца Душ. Он был наполовину уничтожен, но она думала, что мы сможем взлететь. Я усадил её, подобрал лук, который она мне подарила, и сел напротив. Она зашептала. Ковёр со скрипом оторвался от земли. Сидеть на нём было весьма неудобно.

Ковёр делал круг над местом гибели Ловца, а я сидел с закрытыми глазами и размышлял. Я всё никак не мог привести в порядок свои мысли и чувства. Я не верил в зло как в активную силу, для меня всё зависело от точки зрения, но сейчас я достаточно насмотрелся, чтобы начать сомневаться в своей собственной философии. Если Леди — ещё не воплощение зла, то она к этому так близка, что разницы почти нет.

Мы медленно двигались в сторону Башни. Открыв глаза, я увидел эту огромную чёрную скалу, возвышающуюся над горизонтом. Мне не хотелось возвращаться.

Мы были над каменистой местностью к западу от Амулета, на высоте в сотню футов. Мы едва ползли. Леди пришлось полностью сосредоточиться, чтобы поддерживать ковёр в воздухе. Холодный пот прошибал меня при мысли о том, что эта штука может здесь рухнуть вниз. Или сдохнуть над самым лагерем повстанцев. Я наклонился вперёд, разглядывая каменный хаос, пытаясь отыскать площадку для вынужденного приземления.

Вот так я и увидел девочку.

Мы преодолели уже три четверти пути. Я заметил какое-то движение. На нас смотрела Душечка с выражением «О?» на лице, широко раскрыв глаза. Из тени вытянулась рука и потащила её в укрытие.

Я бросил взгляд на Леди. Она ничего не заметила. Она была слишком занята ковром.

Что происходит? Что это, повстанцы загнали Гвардию в скалы? Но почему я никого больше не вижу?

Леди это стоило большого напряжения, но мы наконец приближались к цели. Передо мной открылось поле боя.

Кошмарная земля. Её покрывали десятки тысяч трупов повстанцев. Большинство погибло целыми подразделениями. Ярусы пирамиды были переполнены мёртвыми с обеих сражающихся сторон. На вершине пирамиды развевался флаг Белой Розы. Я не видел нигде никакого движения. Землю окутала тишина. Слышался только шёпот холодного северного ветра.

На мгновение Леди потеряла управление. Мы провалились вниз. Она смогла предотвратить крушение всего в дюжине футов от земли.

Полная неподвижность, только ветер треплет полотнища знамён. Поле сражения напоминает картину какого-нибудь безумного художника. Тела повстанцев, лежащие сверху, выглядят так, как будто люди умерли в страшных мучениях. А общее количество трупов просто не сосчитать.

Мы поднялись над пирамидой. Здесь пронеслась смерть. Ворота Башни открыты. В тени её лежат тела повстанцев.

Наши ушли внутрь.

На крыше Башни никого не было. Только лежало несколько тел, все — повстанцы.

Мои товарищи, наверное, ещё сражаются внутри, в этих запутанных коридорах. Башня слишком велика, чтобы захватить её быстро. Я прислушался, но ничего не услышал.

Вершина Башни была в трёхстах футах над нами, а мы не могли подняться выше. Наверху появилась фигура и замахала руками. Низкого роста, во всём коричневом. Я разинул рот. Только один Поверженный всегда носил коричневое. Хромая, он отошёл немного в сторону, продолжая производить руками манящие жесты. Ковёр начал подниматься. Осталось двести футов, сто. Я оглянулся на панораму смерти. Четверть миллиона человек? С ума сойти. Слишком большая цифра, чтобы действительно её осознать. Даже в период расцвета Правления до такого никогда не доходило..