Глен Кук - Десять Поверженных

— Он-она всё ещё на лошади и движется по тропе через лес, — сказал я, когда Леди тоже оказалась на ковре.

— Направление?

— На юг.

Ковёр быстро взмыл в воздух. Мёртвые лошади внизу стали совсем маленькими. Мы поплыли над лесом. Желудок мой вёл себя так, как будто накануне вечером я выпил несколько галлонов вина.

Леди выругалась себе под нос.

— Сука. Она играла нами всеми. Включая моего мужа, — наконец сказала она громко.

Я ничего не ответил. Меня занимал вопрос о том, стоит ли упоминать о бумагах. Ей это будет интересно. Но мне тоже, а если я сейчас о них расскажу, то навсегда потеряю возможность заглянуть в них.

— Точно, именно этим она и занималась. Делая вид, что участвует в их заговоре, она избавлялась от Поверженных. То же самое потом могло случиться и со мной. А Властителя она просто не выпустила бы из могилы. Ей бы досталось всё. А Властителю без помощи не выбраться.

Она скорее думала вслух, чем говорила всё это мне.

— А я не заметила очевидного. Или не обратила внимания. Всё это было постоянно на виду. Хитрая сука. Она у меня сгорит за это.

Вдруг мы начали падать. Я чуть было не потерял содержимое своего желудка. Мы падали в долину, которая была глубже других в этом районе, хотя холмы по обе её стороны были не выше двухсот футов. Падение замедлилось.

— Стрелу, — сказала она.

Я забыл приготовить очередную.

Мы проплыли над долиной около мили и зависли у края каменистого обрыва. Дул холодный ветер. Руки у меня начали коченеть. Мы были далеко от Башни; в стране, где сейчас властвовала зима. Меня непрерывно бил озноб.

Единственным предупреждением было мягкое «держись».

Ковёр метнулся вперёд. В четверти мили от нас человек прижимался к загривку бешено скачущей лошади. Мы снизились настолько, что неслись теперь в двух футах от земли.

Ловец увидел нас. Она вскинула руку, пытаясь защититься. Мы наступали ей на пятки. Я выпустил стрелу.

Ковёр рванулся вверх. Леди пыталась поднять его, чтобы не задеть лошадь или седока. Недостаточно. От удара ковёр накренился. Рама хрустнула и развалилась. Я отчаянно цеплялся руками, а земля и небо бешено кружились вокруг меня. Я отпустил ковёр и отлетел в сторону.

Через мгновение я уже стоял на ногах. Всё ещё шатаясь, я схватил стрелу, бросил её на тетиву. Лошадь Ловца упала со сломанной ногой. Сама она, оглушённая, стояла рядом на четвереньках. Из живота у неё торчал серебряный наконечник стрелы.

Я отпустил тетиву. Потом ещё стрела и ещё. Я вспомнил ту чудовищную живучесть, которую Хромой продемонстрировал в Облачном Лесу, после того, как Ворон пронзил его стрелой, несущей мощь его истинного имени. Когда ушла моя последняя стрела, я вытащил меч. Не знаю, как я ещё не потерял его во всей этой заварухе. Я подбежал к Ловцу, высоко поднял меч и двумя руками нанёс яростный удар. Так жестоко и дико я не бил ещё никогда, голова Ловца откатилась в сторону. Шлем раскололся. Передо мной было женское лицо. Глаза смотрели обвиняюще. Это лицо было практически идентично лицу той, с которой я пришёл сюда.

Глаза Ловца сосредоточились на мне. Её губы пытались что-то произнести. Я стоял застыв, не понимая, какого чёрта всё это значит. Жизнь ушла из Ловца раньше, чем я успел понять то, что она хотела сказать.

Это мгновение я вспоминал потом тысячи и тысячи раз, пытаясь прочитать слова на умирающих губах.

Сзади подползла Леди. Одна нога у неё волочилась. Привычка заставила меня опуститься на колени…

— Сломана, — сказала она. — Не обращай внимания. Я потерплю.

Она часто и прерывисто дышала. Сначала я подумал, что это от боли. Но потом увидел, что она смотрит на голову. Она захихикала.

Я посмотрел на эти два так похожие друг на друга лица. Она положила мне руку на плечо и позволила помочь ей подняться. Я осторожно встал, обхватив её рукой.

— Никогда не поступала как эта сука, — сказала она. — Даже когда мы были детьми…

Она настороженно посмотрела на меня и умолкла. Человеческое выражение покинуло её лицо. Она опять превратилась в снежную королеву.

Если когда-либо во мне и загорались искры любви, как говорили мои братья, то сейчас они окончательно потухли. Я ясно понял, что истинное движение Белой Розы в настоящее время уничтожалось как со стороны Леди, так и повстанцев. Должны были остаться лишь марионетки того монстра, который создал эту женщину, а теперь хотел уничтожить и её, чтобы вернуть себе власть и вновь наполнить мир ужасом. В тот момент я бы с удовольствием положил её голову рядом с головой её сестрицы.