Рэй Карсон - Книга шипов и огня

— Слишком маленький дверной проем. Нам надо их сокрушить, а им — всего лишь держать нас внутри. И без оружия…

Голос Косме тверд, слез в глазах нет. Я сжимаю зубы от неправильности того, что она может игнорировать потерю брата, когда я едва дышу от горя.

— А если заманить одного из охранников внутрь? — предлагает Бенито.

— Или даже двоих, — кивает Хакиан. — Не думаю, что нас охраняет больше четырех за раз. Таким образом, половина привлекает охранников, половина — штурмует выход.

— Без жертв не обойдется, — говорит Косме. — У них есть оружие. У нас нет.

В смятении мы смотрим друг на друга. Она, конечно, права, и после этого дня перспектива потерь предстает перед нами невероятно реальной.

— Пора, — шепчет Косме. — Объявить о себе перед князем.

Но ее голова опущена, и кулак, вцепившийся в одеяло, побелел. Я понимаю, что она ненавидит его. Это не антипатия, не дискомфорт и не стыд, это бушующая ненависть с примесью страха.

— Это может ухудшить ситуацию, — говорит Хакиан. — Что он сделает, узнав, что его дочь предала его и присоединилась к Мальфицио?

— Не надо, Косме, — шепчу я. Я смотрю на пол, на свои босые ноги, на цепляющиеся за край потертого ковра пальцы. Но я чувствую, что все они смотрят на меня. — Тревиньо блефует. Инвьерны двинутся на него из-за нашего яда, и он пытается обезопасить себя, предлагая им Мальфицио. Но им не нужен Мальфицио, им нужен мой Божественный камень.

— Но ты не можешь сдаться им, — говорит Косме, приседая передо мной.

Я чуть не смеюсь.

— Когда вы похитили меня и еще не были уверены, что я могу помочь вам, ты сама хотела вырезать из меня камень, помнишь?

У нее перехватывает дыхание.

— Умберто защитил тебя, — шепчет она. — Пусть это будет не зря.

На миг черное облако печали застит мне глаза. Это будет душить меня. В глазах темнеет.

— Элиза!

Я расшатываюсь и встаю с постели, чтобы походить, потому что тишина становится угрожающей. Ходьба отдается в моем раненом животе, и камень кажется более тяжелым, чем обычно. Но боль прочищает мне ум.

— Я не собираюсь сдаваться, — уверяю я их.

— Тогда что мы делаем? — спрашивает застенчивый Бертен. Ему не больше тринадцати, и он до сих пор долговяз, со слишком большими руками.

— Как и ожидается, мы с Бенито пойдем к князю. — Как странно, что я питала такое отвращение к использованию ножа против человека. Теперь я наслаждаюсь перспективой. — И завтра я убью Тревиньо.

Князь посылает нам скудный завтрак из овсяной каши и слабого вина. Я ем вместе со всеми, зная, что мне нужны силы. Спустя несколько минут я все это оставляю в ванной.

Князь зовет нас раньше, чем мы ожидали.

Нашу просьбу о воде удовлетворяют тремя ведрами. Одно мы используем, чтобы смыть кровь с одежды. Поэтому я снова одета в кожаный костюм, когда охранники приходят забрать меня и напуганного Бенито. Я смотрю на свой жилет, когда они вытаскивают меня в коридор. Влажная кожа затхло пахнет, непроницаемая, словно моя вторая кожа. Но пятна, теперь темно-коричневые, напоминают мне о моей цели, и готовят меня к тому, что я должна сделать.

Князь ожидает нас, сидя за вычурным столом. Сегодня он одет в зеленое с золотой бархатной отделкой. От этого его кожа выглядит желтее, но зато волосы его пышны как никогда. Тот же дурацкий амулет болтается у него на шее, и мой Божественный камень согревается, когда я смотрю на него.

— Леди Элиза, вы привели своего друга на смерть?

Мне нужно, чтобы он вышел из-за стола.

— Нет, конечно, нет. — Я опускаю голову в знак капитуляции. Пятно на ковре смотрит на меня, лужица охристо-красного на том месте, где Умберто умер на моих руках.

— Отлично. — Он поднимается со стула. Мое сердце колотится. — Я знаю, что послал за вами очень рано, и прошу за это прощения. Я привык держать свое слово.

Я не смотрю ему в глаза, боясь, что он прочтет в них мой план.

— Я беспокоилась, что вы измените свое решение, ваша светлость.

— Насчет чего?

— Что вы сохраните жизнь моим компаньонам, если я раскрою вам местоположение лагеря Мальфицио.

Он делает шаг ко мне с отеческой улыбкой на красивом лице.

— Как я уже сказал, я человек слова. Я вызвал вас так рано, потому что ожидаю очень важного гостя и надеюсь уладить наше дело до его приезда. Вы будете моим доказательством, понимаете, доказательством того, что я торговался за мир.

Его улыбка становится шире, черные глаза искрятся от восторга.

— Разве это не воля Господа, чтобы все люди жили в мире? Так говорит Священный текст!