Дэвид Геммел - Мечи Дня и Ночи

Алагир поразмыслил. Он слышал немало историй о беспощадности Вечных. Агриас рассказывал, что при осаде Драспарты двадцать лет назад они перебили всех солдат, защищавших город, а затем построили горожан и стали убивать каждого десятого из мужчин.

— Судя по их прошлым победам, они никого не оставят в живых.

— И раненых тоже?

— И раненых.

— И лекари не придут, чтобы зашить наши раны?

— Нет, — затвердевшим голосом сказал Алагир.

— То-то что нет. Если и придут, то чтобы добить уцелевших. Они холодные, безжалостные убийцы. Сейчас лекарь сидит в генеральском шатре и докладывает о настроении твоих солдат. Потому-то я и помалкивал, пока он не ушел. Он скажет, что враг размяк и созрел для разгрома. Завтра они выступят на нас с легким сердцем — и найдут противника, который дерется вдвое яростнее, чем вчера. Бьюсь об заклад, Алагир: когда мы завтра отобьем их атаку, лекарей нам больше предлагать не станут. Алагир сел на камень рядом с Друссом.

— Будь я умнее, я бы сам раскусил эту уловку. Я всего лишь капитан, притом не из самых блестящих. Не могу понять, почему Доспехи достались мне.

— Да, судьба любит порой пошутить. Когда я пришел в Дрос-Дельнох обучать рекрутов, там командовал генерал Оррин. Толстяк с боевыми навыками вспугнутого кролика. А Рек, ставший потом Бронзовым Князем, был фанфарон и боялся темноты. Он и в Дрос попал только потому, что влюбился в дочку старого князя, который тогда был при смерти. Про солдат и говорить нечего. Один пырнул себя в ногу, когда прятал меч в ножны. Под конец Оррин стал героем, и я почитал за честь биться с ним рядом, а Рек держал крепость после моей гибели. Он и стал победителем. А насчет лекарей не смущайся, — усмехнулся внезапно Друсс. — Я и сам не догадывался. Скилганнон мне сказал перед тем, как уехать. Так что не торопись себя судить. Погоди до завтрашнего заката.

— Ну, тогда-то ты расскажешь моим парням пару историй? — улыбнулся Алагир.

— Там поглядим. Пока что ступай и побудь с ними. Не дай угаснуть страсти, которую я в них вдохнул.

— А завтрашний бой мы обсуждать разве не будем?

— Обсуждать? — засмеялся Друсс. — Ладно. Я стану с топором посередке. Когда враг появится, я пойду в наступление, а вы все за мной. Так и будем напирать, пока Гвардия не побежит.

— А лучники?

— Это после.

— После?

Улыбка сошла с лица воина, взгляд стал холодным.

— Когда мы повернем их вспять, они не станут перестраиваться для новой атаки. Пошлют зверей. Вот тогда стрелы и пригодятся.

— Как бы хороши ни были мои конники, один джиамад стоит трех человек. А у них там больше сотни джиков.

— Все по порядку, паренек. Сперва отобьем Вечных, а потом займемся мохнатыми.

Даже на отмеченной огнями тропе Скилганнон чувствовал притяжение кратера. Легкая тошнота и головокружение мешали сохранять равновесие. Несколько раз ему приходилось останавливаться, чтобы поправить мечи и сфокусировать мерцающие огни.

Так они добрались до высоких двойных дверей храма. Скилганнон потянул за кольцо — заперто. Спрятав в ножны Меч Дня, он просунул Меч Ночи между створками, нащупал деревянный засов и попытался его поднять. Брус сдвинулся на пару дюймов, а потом как будто застрял. Аскари просунула свою саблю рядом с клинком Скилганнона. Засов приподнялся еще немного и со стуком упал на пол. Скилганнон налег плечом на створки, и они распахнулись.

Огромную входную залу он помнил по прошлому визиту сюда. Коридоры справа и слева вели к многочисленным лестницам. Стулья и скамейки, стоящие здесь, покрывала пыль, и Скилганнону сделалось грустно. В прошлое его посещение здесь горел яркий свет, и все дышало теплом и гармонией. Входящий обретал покой и радость. Теперь все здесь было холодно и мертво. Аскари, тронув его за руку, показала на пол. Там лежали засохшие кучи помета каких-то животных.

Скилганнон медленно двинулся направо, к первой из лестниц. Когда он прошел под аркой в начале коридора, там замерцал свет и голос, идущий неведомо откуда, сказал:

— Остерегись. — Голос звучал металлически и сопровождался звуком, подобным треску хвороста на огне. Скилганнон, не слушая его, пошел дальше с обоими мечами в руках. — Коридоры охраняются, — продолжал голос. — Я никому не хочу причинять зла, но если ты не уйдешь отсюда немедленно, то умрешь.

— Судя по кучам, это большие звери — может быть, джиа-мады, — сказала Аскари.

Скилганнон кивнул.

Они шли мимо келий, где жили когда-то монахи. Теперь здесь никого не было. На полу лежала пыль, сиденья в нишах оплела паутина. Обитель красоты и покоя стала вместилищем смерти и распада.