Дэвид Геммел - Мечи Дня и Ночи

— Я подумаю над тем, что ты мне сказал. — Он выдернул застрявший в досках топор. — На кой нам сдались эти баржи? Я бы пешком быстрее дошел.

— Завтра увидишь. Алагир говорит, там впереди большое ущелье. Волов придется оставить — там нет суши, по которой они могли бы идти. Одни отвесные горы. Алагир клянется, что это самый быстрый путь к Ростриасу. Если бы мы ехали верхом, пришлось бы лишних две недели огибать горы.

— У меня к тебе есть еще вопрос.

— Спрашивай.

— Что будет, если мы перекроем источник магии?

— Вечная не сможет больше производить Возрожденных и джиамадов. Я разве не говорил?

— Говорил. А с джиамадами-то что будет?

— Честное слово, не знаю. Они ведь созданы магией. Может быть, с ее остановкой они опять распадутся на составные части. А может, ничего и не произойдет. Ты за зверей боишься?

— Да, и за них. Но в первую голову думаю про нас с тобой и Аскари.

— Я что-то не понимаю.

— Мы ведь тоже созданы магией? На свой лад мы не меньше противны природе, чем джики. Может, уничтожение источника убьет и нас тоже.

— Хорошо, что эта мысль не приходила мне в голову раньше, — откровенно признался Скилганнон.

— Для тебя это важно?

— Нет. Мы ведь делаем это, чтобы защитить слабых от зла сильных. По правилам. Ты уже придумал, как найти этот храм?

— Я знаю, где он был раньше. Оттуда и начнем поиски.

Семьдесят лет назад, когда Унваллис впервые приехал в Ди-ранан, Агриас был там одной из самых важных персон. Как фаворит королевы и верховный советник он казался несокрушимым. Умнейший, красивый, разносторонне одаренный, Агриас просто излучал власть и могущество. Унваллис, будучи представлен ему, заикался и бормотал какие-то банальности — настоящая деревенщина.

Внешне он и теперь оставался все таким же высоким, молодым и красивым, но не излучал ничего, кроме страха, когда его поставили перед Вечной. Пять дней его продержали в темной яме среди руин. Он щурился от солнца, подол его длинной одежды был вымазан нечистотами. Унваллису хотелось отвести глаза, но зрелище падения сильного притягивало помимо воли.

При виде Вечной, сидящей на походном троне в окружении старших офицеров своей гвардии, связанный Агриас попытался собрать остатки достоинства и гордо выпрямился.

— Комплиментов не будет, Агриас? — спросила Вечная. — Ты не скажешь мне, как чудесно блестят на солнце мои иссиня-черные волосы? Или как при взгляде на меня твое сердце наполняется светом?

К Агриасу вернулось мужество.

— Ты прекрасна с виду, дорогая моя, но под гладкой кожей гниют кости давней покойницы и разит мертвечиной.

Стражник ударил Агриаса по голове. Тот пошатнулся, но не упал — и засмеялся, несмотря на стекающую по виску струйку крови.

— Поделись же с нами своим весельем, — сказала Вечная. — Рассмеши нас, пока еще можешь.

— В бытность мою молодым священником меня посещали видения. Но после, когда я прельстился земными благами, они ушли.

— Чудесно. Обожаю нравоучительные истории. У твоей счастливый конец?

— Счастливый конец не для нас с тобой, о прекраснейшая.

— Ах! Эти слова навевают сладостные воспоминания. Ты выиграл себе несколько мгновений жизни, Агриас. Продолжай же.

— Итак, когда-то я был наделен пророческим даром. Прошлой ночью в пышных покоях, которые ты мне отвела, мне снова явилось видение. Не могу сказать, что я воспрял духом, ибо оно показало мне мою смерть. Но и ты, Джиана, обречена. Грядут перемены. Бронзовые Доспехи снова сверкают на солнце, и давно умершие герои скоро обратят твою империю в прах. Ты уйдешь в прошлое, станешь легендой, страшной сказкой для грядущих поколений. Люди буду содрогаться и хвататься за амулеты при упоминании твоего имени.

Джиана захлопала в ладоши.

— Мне известно, что Алагир со своими Легендарными нашел какую-то древнюю реликвию и бросил тебя. Сказочка, которой ты оплел их дезертирство, недурна, но не столь занимательна, как я надеялась. — Ее голос стал жестким. — Я рада, что твои покои пришлись тебе по душе. Сейчас мы с помощью кирпичей и известки сделаем их твоим постоянным жильем. Двери и окна тебе не понадобятся. Свои последние дни или даже недели ты проведешь в тишине, размышляя на досуге о своем предательстве.

Унваллис вздрогнул, услыхав приговор. Этот человек будет похоронен заживо. Теперь он все-таки отвел взгляд, не желая видеть лица бывшего министра. Агриаса потащили прочь, и его мужество дрогнуло.

— Убей меня сразу! — закричал он. — Умоляю!