Татьяна Мудрая - Мириад островов. Строптивицы

— Хм, — проговорила старшая из сестёр. — Новейшие медицинские трактаты, похоже, сюда тоже доставляли? Наряду с рутенской альтернативной фантастикой.

— Оба мира, наш малый и великий, породивший его, Верт и Рутен, сблизились на толщину опасной бритвы, — подтвердил голос её слова. — И если ключ-камень рухнет, не устоять обоим.

— Что-то я усомнилась, — тихонько шепнула Олли на ухо сестре. — Однако в этом есть рациональное зерно. Король Юлиан упомянул, что миры расходятся, оттого и были заключены перекрёстные рутено-вертские союзы. Чтобы притянуть их друг к другу. Может быть, и наш…?

Барбара не подала виду, что услыхала.

— Благодарю тебя за трогательную и увлекательную повесть, Дух Имманентной Либереи, — сказала она во весь голос. — Что ещё помимо нашего восхищения, желал бы ты получить за право нам следовать дальше?

Незримый монах заметно смутился и на некоторое время замолк.

— Я собирался показать вам дорогу безвозмездно, — наконец проговорил он, — но уж коли вы сами предложили… Хотел бы я прочесть те крошечные библии Амура, что прячете вы за пазухой. Уверяю, вы можете нисколько не заботиться об их сохранности — я умею создать в зале необходимый режим. К тому же сам я бесплотен — оттого вы можете не бояться перегнутых пополам обложек, загнутых страниц и прочей пагубы, какую причиняют книге небрежные читатели.

Сёстры переглянулись.

— Мы всё это наизусть выучили, — сказала старшая младшей. — Только что на мужчинах не испытывали. А здесь явно найдутся на обмен вещицы не хуже: любострастие — штука нетленная.

— Пусть уж потешится разнообразием, — кивнула Барбара. Вынула свою книжку, присоединила к ней сестрину и положила на стол рядом с лампой вечного света.

Тотчас же в дальнем углу залы открылась низенькая дверца, и оттуда пахнуло затхлым погребом.

Сёстры двинулись по направлению к ней с куда меньшей отвагой, чем прежде.

— Ты уверена, что кастеллан с его присными двигались этой дорогой? — шёпотом спросила Олли сестру. — Библиотека ведь большая, за полками могут быть и ещё тайные пути.

— Не опасайтесь, — ответил ей голос. — Если не пройдёте — всегда можно вернуться назад.

— О, только не это, — пробормотала младшая сестра. — Здесь ведь зачарованное место. Как во сне: если выйдешь — пути назад не будет.

— Но любой сад ведь по определению — Сад Расходящихся Тропок, — возразил голос.

— Ну да, и одного сидения в Башне Знаний достаточно, чтобы усвоить все языки, которыми говорит книжная мудрость с миром, — кивнула Барбара. — Это стихи того же автора, который сочинил рассказ про Сад, вот почитай на досуге.

И первой, чуть пригнувшись, вошла в потайной ход. За ней сестра.

Факелы хором мигнули — так сильно, что пламя едва удержалось на месте. Крупные искры с ядовитым шипением канули в лужу или скорее ручеёк, протекающий под ногами. С низких каменных небес капало прямо на голову и шлёпало на носки сапог.

— Держись за мной, — скомандовала Барба, поглубже натягивая капюшон. — Спасибо догадались приодеться.

— Отчего тут такая пакость? — риторически спрашивала Олавирхо, шаг в шаг следуя за сестрой. — Фонари не горят, жижа под ногами, морось над головой, гниль на стволах, то есть на камнях — криминальная осень, в общем. Не такую жертву, как надо, принесли?

— Олли. Ты помнишь, чего захотел хозяин замка Шарменуаз? Н расставаться с погибшей дочкой.

— Но ведь никто не знает, где они с подругой, — ответила та. — Они же получили свободу.

— Неважно. Не расставаться, я думаю, пока он сам того желает. И она. Не оковы, а сердечные узы, понимаешь? А вот второй папочка хотел лютовать — и лютует. Гребли рвёт, берега подмывает, сквозь камень просачивается — и вряд ли его даже Повелитель Сов может от такого удержать. Или хочет.

— Барба, — с лёгкой укоризной проговорила Олли, — вот уж не думала, что ты веришь в потусторонние силы и прочую ерунду.

— Шутишь? По-моему они, эти силы, как раз обретаются по сю сторону. Вот эту самую. И хотят нас о чём-то предупредить.

— Угу. Темно и многосложно, как обкуренная пророчица.

— Вовсе нет. Как рутенский писатель, который сочиняет в стиле, как его? Арт Нуво? Модерн? А, нет. Постмодернизма.

— Помню-помню. Пелевин. Главное увлечение мамы Гали в юности, — Олавирхо чуть притормозила, и сестра невольно обернулась к ней. — И что ты, умница, вычитала из местного фольклора?

— Нам стоило бы взять своё силой. Как те юнцы-соперники. Мы едины в двух лицах. Как те самые девушки. От нас ждут, чтобы мы сотворили обряд. И лучше бы оно было в башне Октомбер, куда мы направляемся, чем в замке Шарменуаз, где так много добрых голосов.