Любовь Романова - Дети пустоты. Пройти по краю

– Ну будет, Машенька, будет, – слабо улыбнулся тот.

Надо же, Машенька, удивился Тимофей. Но тут же сообразил, что Тимур Сергеевич – русский. Вот и зовет своих подчиненных, как ему привычнее. Марильда, Машенька – не велика разница.

– Как вы, миленький? – ворковала тем временем Машенька-Марильда, ощупывая своего шефа. – Болит что? Так я сейчас полечу.

Девчонки и некоторые парни, обступившие шалаш, внезапно начали хлюпать носами и украдкой вытирать глаза. То ли от жалости к своему директору, то ли от облегчения. А Тим вдруг поймал себя на мысли, что все происходящее напоминают сцену из фильма про восточные единоборства. Толпа учеников рядом с кроватью умирающего учителя. Вон и Тимур Сергеевич на китайца смахивает – смуглый, узкоглазый, еще и лысый. Хотя не все китайцы лысые, а только те, что в монахи подстриглись. Так казалось Тимофею.

– Нет, не надо, – тихо ответил директор. – Федя меня уже полечил. Очень талантливый мальчик. Мне бы сейчас поспать…

Но уснуть директору «Синих камней» не дали. На поляну выскочил взъерошенный Учур.

– Народ, пора что-то решать со спецназом, – выпалил он. – Эти черти двоих к реке отправили, посмотреть, чего Озеров назад не идет.

– Ну и? – хором спросили Тим с Бруно.

– Подвесил.

– Кого? – не понял Тим.

Рассказчиком Учур был неважным. Слишком экономил слова. Каждую фразу приходилось тянуть, точно на буксире.

– Ну… этих, спецназовцев. Поперек туловища фибрами перехватил и над рекой подвесил. Теперь болтаются.

– И в чем проблема? – пожал плечами Тим. – Кудай потом придет – снимет.

– Так с остальными-то чего? Они же в лагере сидеть не будут.

– А закрыть их в «Камнях» нельзя? Фибрами дверь заблокировать? – спросил Бруно.

– Не-а, – отмахнулся компаньон Морока, – там других выходов до чертиков. В два счета выберутся. Или вертолет вызовут.

– Если уже этого не сделали, – добавила девица по имени Анита.

– Фиброэкраны… нужны… – едва слышно прошелестел директор.

Все немедленно повернулись к нему. Как хороший учитель, он умел заставить себя слушать. Даже когда говорил совсем тихо.

– Экраны… уловители… – повторил Тимур Сергеевич, делая паузу после каждого слова. – Саня!

Вперед, работая локтями, пробился все тот же мальчишка – зачинщик избиения Озерова. Тимофей только сейчас разглядел его лицо. Огромные синие глаза с лиловыми тенями под нижними ресницами, нос-пуговица и неправдоподобно маленький рот. Взрослые, особенно тетки, при виде таких сопляков всегда впадали в умиление: «Ах, ангелочек! Ах, лапочка!» Но Тимофей знал по опыту, под кукольными масками чаще всего прячутся настоящие оторвы. Этот Саня, похоже, был не исключение.

– Да, Тимур Сергеевич!

– Помнишь? Я тебя… учил. Помоги… им. Анита!

– Я тут, – девица из фратрии бразильских депферов немедленно оказалась рядом с Саней.

– Работайте вместе, – выдохнул Тимур Сергеевич и закрыл глаза. Видно, короткая речь вытянула из директора последние силы.

– Что за экраны такие? – Бруно поймал пацана за локоть.

– Я покажу. – Он ловко стряхнул руку итальянца и нырнул в гущу воспитанников. – Давайте за мной! Анита, ты тоже! – выкрикнул мальчишка, появившись на краю поляны.

Девчонка в раздражении закатила глаза, дав понять, что думает по поводу малолетнего командира.

– Погоди, – отмахнулась она. Потом, приложив ко лбу руку козырьком, оглядела толпу растерянных воспитанников «Камней» и крикнула по-португальски: – Тиаго, Нил, идите сюда!

Это было сказано так, что даже Тим понял, о чем речь, и невольно подался вперед. Все-таки не зря женщины считались у депферов главными – попробуй такую ослушайся. Тимофей нахохлился и сделал шаг в сторону, чтобы никто не заметил, как на него действует эта Анита.

Из группы бывших заложников выбралась пара парней. Один высокий, рыхлый, с редкими волосками на верхней губе. Второй пониже, бледный, словно после долгой болезни. На физиономиях обоих светилось щенячье обожание.

Анита деловито оглядела маленькое войско: Учура, Бруно, пару депферов, в нетерпении переминавшегося с ноги на ногу Саню и Тимофея.

– Теперь пошли! – лучезарно улыбнулась она. – Повеселимся!

Они бродили по площади Сан-Марко и ели оранжевую дыню. Ида купила странное лакомство на углу одной из узеньких, забитых под завязку туристами, улочек Венеции. Истекающие соком кубики в пластиковом контейнере почему-то пахли морковью. В то, что это дыня, пришлось поверить на слово крикливому продавцу фруктов.