Роберт Говард - КОНАН. КАРАЮЩИЙ МЕЧ

Присмотревшись к ней, я сразу сообразил, что к чему, и принялся размышлять, как бы ее к делу приставить, но тут набежали твои ухари и обнаружили труп. Пока вы друг на друга орали и сыпали обвинениями, я прятался в чаще едва ли не в десятке шагов. Просто счел момент неподходящим, чтобы вам показаться…

Лицо Строма перекосила ярость. Она не укрылась от Конана, и киммериец расхохотался.

— Так вот,— продолжал он.— Лежа там и слушая ваши разговоры, я уяснил, как обстояли дела, и понял, что несколькими милями южнее находятся Валенсо с Зароно. Так что, когда в итоге ты обвинил Зароно в убийстве Галака и похищении карты и высказался в том духе, что надо бы пойти предпринять с ним переговоры, а там, чего доброго, подвернется возможность убить его и карту вернуть…

— Ах ты пес,— пробормотал Зароно.

Позеленевший Стром выдавил из себя смешок.

— А с чего,— сказал он,— ты вообразил, будто я собирался вести честную игру с продажным негодяем вроде тебя?.. Рассказывай, Конан.

Судя по ухмылке киммерийца, он только рад был подогреть их взаимную ненависть.

— А я уже почти все рассказал… Пока вы двигались вдоль берега, я рванул напрямик — лесом и первым добрался до крепости. Ты, Стром, верно угадал, что корабль Зароно, скорее всего, не выдержит шторма. Ну да, ты знал, чего ждать от этого берега…

Итак, что мы в итоге имеем? У меня — сокровище. У Строма — корабль. У Валенсо — припасы… Зароно, один ты оказываешься вроде как не при делах, но, чтобы раздоров не было, включим и тебя… Короче, предложение у меня очень простое.

Клад разделим на четверых. Мы со Стромом забираем наши доли и уплываем на «Кровавой руке». А Зароно с Валенсо берут свои четверти и остаются здесь — повелевать дикими чащами. Либо рубят лес и строят себе корабль… Так вы, кажется, поступить собирались?

Валенсо страшно побелел, Зароно выругался, и только Стром расплылся в улыбке.

— Ты, верно, спятил,— сказал Зароно,— Неужели ты впрямь собираешься в одиночку плыть со Стромом на «Кровавой руке»?.. Да вы отчалить не успеете, как он глотку тебе перережет!

Конан расхохотался — это предположение его искренне развеселило.

— У нас тут,— согласился он,— прямо головоломка про козу, капусту и волка. Помните? Как их всех перевезти через реку, чтобы волк не слопал козу, а коза — капусту?

— Киммерийские шуточки…— скривился Зароно.

— Я здесь не останусь! — выкрикнул Валенсо. Его темные глаза диковато блестели.— С сокровищем или без, но я должен уплыть!

Конан задумчиво прищурился.

— Хорошо,— сказал он.— А как вам такой расклад: делим добычу, и Стром уплывает с Зароно, Валенсо и частью людей графа по его выбору… А я остаюсь хозяйствовать в крепости с остатком людей графа и командой Зароно. Я-то себе корабль выстрою…

У Зароно все поплыло перед глазами.

— Стало быть, вот какой у меня выбор? Либо застрять здесь, либо отправиться на «Кровавой руке» одному, без команды, чтобы меня там мигом убили?

Смех Конана эхом отразился от стен зала, и он весело огрел Зароно ладонью по спине, не обращая внимания на убийственно-яростный взгляд, которым наградил его буканьер.

— Именно так, Зароно! — кивнул киммериец.— Оставайся здесь, а мы со Стромом поплывем. Или плыви с ним сам, а я останусь тут с твоими людьми.

Стром проговорил со всей откровенностью:

— Я бы лучше взял Зароно! Ты, Конан, настроишь моих молодцов против меня, и я повисну на рее прежде, чем мы доберемся до Барахских островов!

В лице Зароно не было ни кровинки, только на лбу выступил пот.

— Ни мне, ни графу, ни его племяннице не выжить в плавании, если мы отправимся с этим демоном,— сказал он,— Но здесь, в этом зале, оба вы в моей власти. Кругом мои люди… Что мне помешает с вами разделаться?

— Ничто не помешает,— согласился Конан жизнерадостно,— Кроме того обстоятельства, что в этом случае люди Строма уплывут за горизонт, а тебя оставят сидеть на песочке, пока не явятся пикты и не вырежут всех. О том, что без меня тебе сокровища не видать как своих ушей, я уже вовсе молчу… Ну, есть еще кое-какие мелочи — например, то, что я голову тебе надвое раскрою прежде, чем ты успеешь кого-либо позвать!

Он говорил посмеиваясь, словно речь шла самое большее о какой-то веселой неразберихе… Но даже Белиза, притаившаяся наверху, понимала: все будет в точности так, как он сейчас описал. Кстати, его абордажная сабля лежала перед ним на столе, а меч Зароно пребывал под столом, там, где буканьер не мог с легкостью до него дотянуться. Гальбро был вообще не боец, а Валенсо выглядел не слишком способным ни к принятию решений, ни к действию.