Роберт Говард - КОНАН. КАРАЮЩИЙ МЕЧ

И вот теперь уцелевшие в этой долгой и жестокой погоне повернули назад, причем когда их враг был обессилен и прижат к стенке!.. Непостижимо… Киммериец тряхнул головой, но ясности в мыслях это не прибавило.

Очень осторожно он поднялся на ноги, вымотанный и чумовой после чудовищной гонки, которая — он все никак не мог в это поверить — наконец завершилась, причем столь неожиданным образом. Он едва мог двигаться, раны болели… Хотел сплюнуть, но во рту совсем пересохло. Выругавшись, он потер воспаленные глаза тыльной стороной кисти, сморгнул и стал озираться. Внизу, точно волны, уходили вдаль зеленые, поросшие лесом холмы, а западный горизонт кутала сизо-стальная дымка — там раскинулся океан. Ветер, долетевший оттуда, растрепал черные волосы киммерийца, его отчетливая соленость придала новых сил беглецу. Воин жадно задышал во всю широченную грудь…

Восстановив дыхание, он повернулся — медленно и с трудом, морщась от боли в икре, которую разворотила стрела,— и присмотрелся к карнизу, что дал ему нежданный приют. От скальной площадки до самой вершины кряжа тянулась отвесная каменная стена футов тридцать высотой. В ней было выбито нечто вроде лесенки — череда углублений для рук и ног, позволявших вскарабкаться. А еще здесь имелась расщелина, куда вполне мог протиснуться взрослый мужчина.

Хромая, киммериец приблизился к ней, заглянул внутрь и недоверчиво хмыкнул. Солнце, висевшее высоко над западными лесами, бросало косые лучи, позволяя рассмотреть пещеру, длинную, словно туннель. Завершала пещеру каменная арка, и свет достигал дубовой, окованной железом двери!

Вот уж чего не могло предвидеть даже очень смелое воображение! Места кругом были несусветная глушь. Киммериец знал: вдоль этого побережья на тысячи миль не имелось никакого жилья, кроме захудалых деревушек, населенных свирепыми приморскими племенами, против которых их родственники, лесные пикты, и те сошли бы за цивилизованный народ.

Что же касается настоящей цивилизации — она осталась в сотнях миль к западу, в приграничных поселениях у Громовой реки. Киммериец был едва ли не единственным белым человеком, когда-либо сумевшим добраться оттуда до самого океана.

И тем не менее сработали эту дверь определенно не пикты…

Непонятное и необъяснимое всегда внушало ему очень большое подозрение. Он опасливо, с ножом наготове приблизился к странной двери… Когда же его глаза несколько привыкли к мягкому полумраку, царившему по ту сторону ярко освещенной расщелины, он заметил кое-что еще. Вдоль стен длинной пещеры стояли большие сундуки, окованные железными полосами. Вот тут у киммерийца загорелись глаза: он начал кое-что понимать. Он склонился над одним из сундуков, но крышка не спешила поддаваться его усилиям. Он уже взялся было за топор, но передумал и двинулся дальше — к двери под аркой. Сторонний наблюдатель заметил бы, что теперь он держался уверенней, а его оружие покоилось в ножнах. Вот он толкнул дверь, покрытую замысловатой резьбой, и та без малейшего сопротивления отошла внутрь.

И вновь поведение киммерийца разительно переменилось. У него вырвалось сдавленное проклятие, он стремительно шарахнулся прочь, а нож и топор, блеснув в полумраке, мгновенно оказались в руках… Некоторое время он стоял так, словно статуя, запечатлевшая свирепую угрозу… Потом вытянул шею, заглядывая через порог. В большой естественной полости по ту сторону двери было темней, чем в туннеле. Мрак нарушало лишь слабое свечение, испускавшееся огромным самоцветом, что покоился на маленькой подставке из слоновой кости в середине эбенового стола.

Кругом стола молча и неподвижно сидело несколько человек. Их-то темные силуэты и заставили киммерийца отшатнуться.

Он подождал, но никто не пошевелился, никто не повернул к нему голову…

— Эй! — окликнул он хрипло.— Вы что тут, перепились?

Ответа не последовало. Киммериец был вообще-то не робкого десятка, но тут ему стало очень не по себе.

— Хоть вином бы угостили, что ли,— проворчал он. Странная и неловкая ситуация, в которую он угодил, сердила его.— Видит Кром, не очень-то ласково вы встречаете человека, который когда-то принадлежат к вашему братству! А не думаете вы, что…

Его голос постепенно смолк. Он стоял и смотрел на странные темные фигуры, замершие кругом просторного эбенового стола.

— А они не пьяные,— пробормотал он затем,— И это не пирушка. Кром! Что же тут происходит?

И киммериец шагнул через порог… А в следующий миг он уже отчаянно сражался за свою жизнь, потому что его горло стиснули незримые, но убийственно сильные пальцы.