Михаил Крюков - Еретическое путешествие к точке невозврата

— Вот оно что… Желая изгнать из мира смерть, ты, гном, взялся спорить с самим Господом, — задумчиво сказал отец Иона, — но ведь смерть есть неотъемлемая часть жизни…

— Это почему?! — взвился гном.

— А потому. Подумай сам. Сила жизни — в обновлении. Никто из живущих не жаждет смерти, это так. Смерть — зло для человека, но добро для универсума, хотя церковь и учит нас иначе… Вот ты бы хотел жить вечно, скажи, Рупрехт?

— Да, хотел бы! — с вызовом сказал гном.

— А зачем? — печально спросил монах, — ты знаком с нашим Священным Писанием? Легенду о Вечном Жиде слышал? Для него вечная жизнь стала наказанием, а не благом…

— Знаешь, Рупрехт, а ведь монах прав! — сказал Вольфгер. — Я помню своего деда, он доживал свой век, забытый и никому не нужный… Дед говорил мне, что не понимает и не принимает мир, окружавший его в последние годы. Тогда я не понимал его, я был глупым мальчишкой, а вот сейчас… Сейчас — другое дело. Но не будем на ночь глядя устраивать философский диспут о природе жизни и смерти. Итак, значит, ты искал философский камень?

— Ну да, искал, — кивнул Рупрехт, при этом его длинный нос печально качнулся, а вместе с ним по стене метнулась карикатурно длинная тень. — Но вы же понимаете, что алхимические опыты очень трудны, их нужно проводить в строго определённое время, сверяясь с положением звёзд, Луны и других планет, а под землёй это сделать затруднительно. Кроме того, гномы живут по строго установленному распорядку, от которого не отступают веками, и мой образ жизни был им… хм… непонятен. Мне приходилось участвовать в общих работах и как-то оправдывать недостаточное усердие всякими улучшениями и изобретениями. Скажу, не хвастаясь, кое-чего мне удалось добиться. Старейшие разрешили мне даже оборудовать лабораторию и работать в ней, а не в шахтах и плавильнях, как все.

Однажды мне удалось открыть субстанцию, способную взрывать скалы, это сильно облегчало работу рудокопов, ведь теперь им не нужно было долбить скалы, достаточно было только бурить шурфы, крепить своды и оттаскивать взорванную породу. Всё шло хорошо, но однажды я ошибся в расчётах и изготовил слишком сильную взрывчатку. Шахту завалило, погибло несколько гномов… И вот, меня обвинили в их смерти и изгнали навечно. Они думали, что я умру под запертыми каменными дверьми твердыни гномов! А я выжил! Правда, чего это мне стоило…

Сначала я пошёл к людям и попробовал устроиться кузнецом. Но в каждой деревне был свой кузнец, глупый, неумелый, но был! И меня прогоняли! Батрак из меня тоже никакой, так что пришлось выучиться играть в кости, которые я сделал когда-то на потеху, и зарабатывать по придорожным кабакам. Однажды я заметил, что кости, которыми играют в трактире, шулерские. Я вытащил свои и предложил сыграть ими. Тогда трактирщик закричал, что я вор и обманываю своими бесовскими костями честных людей. Ну, меня и схватили…

— А твои кости и вправду были честными? — усмехнулся Карл.

— Конечно, нет! — обиделся гном, — должен же я был как-то зарабатывать себе на жизнь! Но мои были сделаны куда лучше!

— В общем, вор у вора дубинку украл, — засмеялся Вольфгер.

Гном потупился.

— И что бы собираешься делать дальше? — спросил барон.

— Не знаю, — печально вздохнул гном. — Я так обрадовался, встретив вас… Но если я лишний…

— Да нет, ты не лишний, можешь путешествовать с нами, если хочешь, — ответил Вольфгер, — но мы едем в Дрезден, а туда, сам понимаешь, гномам хода нет. Тебя схватят прямо у ворот и отправят на костёр. Мы же не можем спрятать тебя в мешок и отнести на постоялый двор!

— Если дело только в этом, — повеселел Рупрехт, — то я найду, где спрятаться и дождаться вас. Не навсегда же вы едете в Дрезден?

— Не навсегда, — подтвердил Вольфгер, — но сколько мы пробудем в городе, не знаю.

— А потом? — спросил гном.

— А потом я собираюсь вернуться в свой замок, и ты можешь поехать со мной, считай, что получил официальное приглашение от барона Вольфгера фон Экк.

Гном встал и церемонно раскланялся.

— Я принимаю ваше милостивое предложение, фрайхерр Вольфгер, клянусь, вы не пожалеете о нём.

— Ну что ж, одной проблемой меньше, — сказал Вольфгер. — Время уже позднее, давайте-ка спать. Я дежурю первым, ты, Ута, второй, а Карл, получается, будет сторожить под утро. Согласны?

Все выразили согласие и стали устраивать себе места для сна, только Ута достала из своего мешка уголёк и кусочек мела и стала рисовать руны под окном, что-то приговаривая и напевая. Окончив работу, она перешла к двери, затем вышла на середину комнаты, негромко хлопнула в ладоши и прочитала заклятье. Под окном и на дверном пороге высветились и погасли синеватые линии.