Михаил Крюков - Еретическое путешествие к точке невозврата

— Всё, комната запечатана, — сказала она. — Заклятье должно защитить нас, если, конечно, тут не обитает что-то очень уж сильное и злое. Но я бы почувствовала…

— Спи, — сказал Вольфгер, — до полуночи не так уж далеко, я посторожу пока.

19 октября 1524 г.

День св. Альтина, св. Аквилина, св. Бероника, св. Вара, св. Верана Кавальонского, св. Десидерия, св. Иднота, св. Иоанна Рильского, св. Итбина, св. Истерия, св. Клеопатры, св. Лауры, св. Люпуса Суассонского, св. Теофрида, св. Фрайдесвайды.

На рассвете Вольфгера разбудил слитный шорох затяжного осеннего дождя. Струйки воды, падающие с крыши, разбивались о карнизы окон с давным-давно выбитыми стёклами и затекали на пол. Лужа потихоньку растекалась по кухне. Надо было вставать.

По-детски оттягивая миг, когда нужно было выбираться из-под нагретого за ночь плаща, он огляделся. На первый взгляд, всё было в порядке. Ута спала, завернувшись в плащ с головой, на груди у неё лежал Кот. Увидев, что Вольфгер проснулся, он потянулся, задрав хвост, и беззвучно мяукнув, мол, «пост сдал», отправился в коридор ловить себе завтрак.

Монах и гном тоже спали. Карл сидел, привалившись спиной к остывшему очагу. Увидев, что барон проснулся, он поднял руку, приветствуя его. На немой вопрос Вольфгера Карл знаком показал, что ночь прошла спокойно.

Барон, стараясь не шуметь, встал и вышел из комнаты. Он подошёл к входной двери дома и выглянул наружу. За ночь дождь превратился в самый настоящий осенний ливень — холодный, нудный и долгий, как сама осень. Серые, как мокрое бельё, облака повисли на верхушках елей и отжимались водяной пылью. По желтеющей траве бежали мутные ручейки, кругом стояли лужи, глинистая тропинка, ведущая к дому, совсем раскисла. Ехать в такую погоду было совершенно невозможно, тогда как старый дом давал хоть какое-то укрытие. Вольфгер вздохнул. Путешествие, которое поначалу казалось короткой прогулкой, затягивалось.

«Где бы дров для очага набрать? — подумал барон. — Мебель, наверное, уже вчера всю сожгли, а лес настолько вымок, что дрова не просушишь…»

Он вернулся в комнату и увидел, что Ута проснулась. Выглядела она неважно: казалась постаревшей и подурневшей, под глазами залегли тени.

— Как прошла ночь, фройляйн? — с улыбкой спросил он.

— Плохо, — не приняв его тон, ответила Ута. — Хорошо, что я поставила защиту. Ночью оно приходило, но не смогло преодолеть магическую черту.

— Как приходило? Когда приходило? Что приходило? — вскинулся Карл, — я ничего не видел!

— Ты и не мог видеть, и господин барон — тоже. Разве что монах… Но он спал сном младенца. Это было м-м-м… астральное существо. Очень недоброе. Но, к счастью, не очень сильное. Надо бы нам осмотреть дом, может, найдём его укрывище и попробуем уничтожить.

— Обязательно сходим, — ответил Вольфгер, — но сначала надо позавтракать. Только ума не приложу, где бы взять дрова для очага, не на чем еду приготовить.

— Дрова обычно добывают в лесу, — непочтительно подсказал гном.

— Ты в окно посмотри, философ, глянь, как льёт, — усмехнулся Карл, — всё настолько мокрое, что гореть не будет, только от дыма угорим.

— Не забывайте, что с вами гном! — задрал нос Рупрехт. — Не может такого быть, чтобы гном не смог добыть огонь! Ну, а в крайнем случае, несколько крупинок моего взрывательного порошка…

— И дом взлетит на воздух, как гномья шахта! — серьёзно закончила Ута.

Гном надулся, но спорить с девушкой не стал. Выпросив у Карла его секиру, Рупрехт накинул на голову плащ и отправился за дровами. Вольфгер и Ута пошли осматривать дом.

При свете дня он выглядел не таким мрачным и оказался не очень большим. В левом крыле первого этажа, которое заканчивалось кухней, не обнаружилось ничего интересного. Анфилада грязных, пустых комнат с осыпавшейся штукатуркой привела их к главному входу. В ближайшей ко входу комнате правого крыла стояли лошади, а дальше хода не было — рухнувший потолок второго этажа завалил дверь.

На второй этаж вела широкая кирпичная лестница. Деревянные перила давно исчезли, остались только каменные столбики. Осторожно, пробуя ногой ступеньки и ожидая каждую минуту, что старый кирпич начнёт осыпаться под ногами, Вольфгер стал подниматься. Ута шла за ним, отстав на несколько шагов.

— Посмотри, на стене какой-то герб, интересно, кому он принадлежал? — спросила девушка.

Вольфгер поднял над головой факел и долго рассматривал лепнину.

— Ничего не могу разобрать, слишком всё старое, большая часть рисунка осыпалась, — с сожалением сказал он. — Начнём осмотр с левого крыла?