Наталья Якобсон - Лебедь и дракон

Я успел заметить, как дракон дохнул огнем на окно, и полоска оранжевого пламени поползла к трону, перекинулась на шторы, начала лизать обивку стен. В проеме дверей арсенала перед нами вырос юный, пышно одетый никс и с поклоном доложил о том, что все поселения, деревни, леса и пахотные поля до самых границ страны выжжены дотла. Он мелодично рассмеялся и провел пальцами по струнам своей арфы. Воспользовавшись моментом, я выхватил шпагу из большой, плетеной корзины, предназначенной для оружия. Никс озадаченно посмотрел на меня, будто увидел доселе неизвестное насекомое, но все же решил посторониться. Шпага лишь скользнула по его плечу и обрубила ремешок с охотничьим рогом. Мне еще не приходилось видеть такого наглого существа, как этот щеголь из иного, неизвестного людям мира. Он, нахально ухмыляясь, уклонялся от ударов клинка так легко, будто щедрая природа вовсе лишила его телесной оболочки. Обозвав никса трусом, я обернулся к его хозяину. Тот стоял неподвижно. Отблески далекого зарева освещали его лицо, казавшееся слишком хищным из-за острого, орлиного носа и черных, проницательных глаз. Впервые в жизни я видел, чтобы маг и чернокнижник вел себя с таким царским достоинством. Засмотревшись на него, я забыл проявить осмотрительность, и у никса появился шанс, подобравшись сзади, схватить меня в крепкие тиски. Потом чернокнижник поднял руку с посохом, откуда-то извне вырвалась косая молния и ударила мне в грудь. Затем наступило несколько мгновений забытья, за которые я был лишен и оружия, и свободы.

-- Тебе понравился мой корабль, - шептал надо мной чей-то голос. Звуки выплывали из всеобъемлющей тишины, лишь изредка сопровождаемые плеском волн. - Ты хотел бы стоять у руля и бороться с бурей или же предпочитаешь лететь над морем, подобно молнии. Хочешь увидеть мою воздушную колесницу, когда она проносится над гладью воды или скользит над бурным океаном.

Проснувшись, я начал бормотать что-то невнятное о драконах и услышал в ответ:

-- Они все либо чьи-то слуги, либо жертвы жадности. Мне нужен один - единственный небесный властитель, вид которого устрашит недовольных и мятежников.

Повернулся ключ в замочной скважине, заскрипели решетки. Чьи-то сильные руки бросили меня на кучу соломы. Хлопотливый никс, услужливо побежал за ведром холодной воды, чтобы привести меня в чувство. Вдали раздавались журчащие, неземные голоса. Именно они и помогли мне прийти в себя. Казалось, что поет хор морских сирен.

Вопреки ожиданиям, я увидел лишь стены темницы и колдуна, который сильно сгорбившись, опирался на свой посох. Он, пыжась от гордости, начал рассказывать мне о том, как старались его землекопы и каменотесы, создавая эту темницу под землей. Кузнецы работали день и ночь, выковывая орудия пыток и кандалы. На стенах я, действительно, различил очертания тяжелых цепей и железных ошейников.

Окованная железом дверь вела в освещенный лампадой равелин. Заглянув туда, я чуть не ослеп от блеска множества старинных книг в золотых окладах, усыпанных редкостными каменьями.

Помню, как колдун спросил меня, на скольких языках я умею читать и писать. Я со стыдом признался, что едва могу разбирать по слогам даже на своем родном языке, а подписывать мне приходилось только собственное имя внизу некоторых грамот, когда отец и братья были слишком заняты. Хотя сам я уже за эти качества считал себя достаточно образованным, мой тюремщик явно был поражен таким невежеством. Несколько минут он посылал страшные проклятия в адрес моей лености и беззаботности короля, но потом, очевидно, решил, что наивного ученика приручить будет гораздо легче, чем хитроумного злодея.

Посоветовав мне обратиться за помощью к сваленным в кучу древним фолиантам, он захлопнул дверь темницы. Несколько долгих часов я пребывал в унынии. Совет был донельзя умен. Разве можно попросить о помощи неодушевленный предмет? С таким же успехом я мог потребовать гладкую каменную стену стать моей наставницей.

Когда ловкий, пронырливый никс захотел проникнуть в равелин, я чуть не накинулся на него с кулаками. На этот раз он решил продемонстрировать свою вежливость, начал объяснять, что забыл в одном из томов тетрадь со своими нотами. Он даже назвал свое имя. Его звали Камиль, и он был превосходным музыкантом. От него я узнал о многих вещах, которые простому человеку были недоступны.

Прошло немало времени прежде, чем я понял, что книги в тяжелых золотых переплетах умеют говорить. Стоило отомкнуть защелки и открыть любой из томов, как по равелину проносился дикий ветер, который тушил чадящую свечу и в наступившей темноте звучал страшный, призывный голос. Часто шепчущие голоса, обращались ко мне со странными предложениями. Они обещали дать мне ключ к таким знаниям, которые моему тюремщику и не снились. Тогда я в спешке искал огниво, чтобы высечь пламя для потухшей свечи и проверить, нет ли посетителей в темнице. Но, когда восковая свеча озаряла равелин, я видел только книги, множество бесценных, отделанных бирюзой и опалами фолиантов.