Валерий Моисеев: Каменный улей

Оскалив огромную щучью пасть в отвратительной ухмылке, незнакомец обнажил ряд гнилых пеньков оставшихся у него вместо зубов. В длинной мосластой рукой руке он неторопливо раскручивал кожаную пращу, в которую, судя по очертаниям, был вложен здоровенный камень.

– Замри, вонючий гаденыш, и смерть твоя будет быстрой и легкой! – прохрипел он, придерживая нетерпеливо переступающих с ноги на ногу лошадей.

Оцепеневший от ужаса Вовик смотрел на то, как разбойник с торжествующим ревом раскрутил пращу и выпустил камень. В самый последний момент Вовик очнулся от столбняка и одним движением ухитрился рвануть на себя поводья лошадей и одновременно пригнуть голову. Булыжник просвистел над ним и, врезавшись в бочку, стоящую на повозке, разнес ее вдребезги. Во все стороны полетели щепки, распавшейся на части бочки, и брызги отвратительного содержимого. Воздух стремительно наполнился ужасными миазмами.

Лошади рванулись с места и, сделав скачок вперед, подмяли под себя разбойника. Негодяй страшно закричал, попав под окованные железом лошадиные копыта, но, захрустев сломанными костями, тут же умолк.

Вовик свернул на обочину проселочной дороги, натянул поводья и, крикнув "тпру-у-у!" остановил повозку, вздыбив лошадей. Соскочив с облучка, он побежал к Кукишу. Пробегая мимо разбойника, он с удовлетворением отметил, что тот более не представляет никакой опасности.

Склонившись над стариком, Вовик первым делом попытался нащупать у него пульс на шее. С большим трудом ему, наконец, удалось ощутить быстрое неровное биение сердца Кукиша. Приглядевшись, к залитому кровью лицу старого золотаря, Вовик с содроганием обнаружил, что в глазнице на месте вытекшего глаза застрял камень, выпущенный из пращи разбойника. Стараясь действовать, как можно осторожнее он попытался двумя пальцами вынуть камень. Но ему не удалось этого сделать, так как увесистая продолговатая галька крепко застряла в глазнице.

В это время старик издал протяжный стон. Его оставшийся глаз неожиданно открылся и обалдело уставился на Вовика, явно не узнавая его.

– Как ты, старый? – заботливо спросил Вовик.

Кукиш попытался что-то произнести, но вместо слов из его рта вырвался нечленораздельный звук, больше похожий на стон. Внезапно в глазу старика вспыхнул огонек осмысленности, и он узнал Вовика. Поманив его пальцем к себе, он горячечно прошептал ему на ухо:

– Кривой хутор, правь туда. Там есть лекарь, он поможет мне, – сказав это, Кукиш исчерпал свои силы и вновь впал в продолжительное забытье.

Вовик нагнулся и, взяв старика на руки натужно сопя, понес его к повозке. Лошади все это время спокойно стояли на месте, лениво общипывая придорожную траву. Положив Кукиша на землю, Вовик скинул с повозки несколько бочек, включая разбитую, для того чтобы освободить место для раненного.

Уложив старика на повозку, он уже собрался было сесть на место возницы. Тут взгляд его упал на длинное нескладное тело разбойника, продолжавшее по-прежнему лежать на дороге. За все это время мимо него не прошел ни один путник. Дорога по странной прихоти обстоятельств была совершенно безлюдна. На ней уже довольно продолжительное время не было видно ни путников, ни всадников.

Сделав над собой героическое усилие, Вовик приблизился к изломанному лошадиными копытами, залитому кровью телу разбойнику. Присев на корточки, он принялся выворачивать его карманы, болезненно морщась от переполнявшего его отвращения.

Чтобы хоть как-то отвлечься Вовик начал разговаривать сам с собой:

– В принципе, этот парень сам во всем виноват! Напал по подлому, исподтишка. И еще неизвестно что с Кукишем? Выживет ли старик после такого ужасного удара? А то, лошади затоптали этого негодяя, так туда ему и дорога! Если бы не они, то он бы и мне башку камнем размозжил! И при этом бы даже не чихнул и не огорчился. Так что нечего здесь сантименты разводить и изображать, что я очень огорчен по поводу смерти этого негодяя!

На поясе разбойника Вовик обнаружил кожаный кошель, представлявший собой мешочек из грубой замши перетянутый засаленным шелковым шнурком. Развязав его, Вовик нашел в нем десять бронзовых монет и одну серебряную. Все они были очень старыми и изрядно потертыми.

Сунув кошель себе в карман, Вовик удовлетворенно ухмыльнулся. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Мало-помалу он стал проникаться духом царящим на Вольных Землях. Здесь не было места слабым и нерешительным. Если же они вдруг заводились, то судьба их была незавидной, а жизнь недолговечной.