Сергей Шуба: Поиски мира

– Именем Снио Серого – пропустите нас! – загодя прокричала дева, высоко поднимая руку с раскрытой ладонью.

– Стоять! – непреклонно прокричал невысокий крепыш пропитым голосом. – Ты будешь стоять на месте, красотка, пока мы не разберемся что там к чему.

Вместо ответа Алвириан швырнула нож и легионер упал с завала с коротким вскриком. Его товарищ ткнул сверху вниз копьём, метя деве в лицо, но та увернулась, схватилась за древко и рывком опрокинула солдата под копыта своего коня. Спешившийся Тахиос проворно свернул шею солдату и стащил с его головы шлем.

– Что ты делаешь? – спросила шпионка, пытаясь объехать завал слева, и краем глаза видя, как он снимает с мертвеца нагрудник и пытается взгромоздить его в седло. Жеребец храпел и не хотел стоять смирно.

– Да помоги же мне! Это наш шанс. Я притворюсь здесь мёртвым, они минуют меня, и я ударю в спину. Забирай свою кваддару, отдай мне только сонные иглы. Этот, – юноша вновь подтолкнул труп, – сойдёт за меня, если мы привяжем его.

Алвириан думала мгновение, затем решительно соскочила с коня.

– Зачем ты делаешь это? – вновь спросила она.

– Считай, что я хочу доказать, что мы равны, – улыбнулся ей юноша.

«Он никак не может поверить в свою смерть. Он молод, храбр и… благороден», – неожиданно призналась себе дева.

– Пошли, пошли, – поторопил Тахиос.

Они обогнули завал, обрубая царапучие ветки, и Тахиос наметанным взглядом определил для себя место «засады».

Спрятав трубку под плащом и нахлобучив шлем на голову, он привалился к торчащему стволу в двух шагах от второго легионера, что лежал с остекленевшим взглядом и нож под углом торчал из его шеи.

Дева шагнула к мертвецу, и забрала клинок, а потом провела ладонью по лицу Тахиоса и он ощутил на своих губах солоноватый вкус крови.

– Я обязательно обернусь, – пообещала ему дева, чувствуя, что эти слова как-то меняют её жизнь. Но она хотела их произнести и когда произнесла – стало легче.

– Езжай, – только и сказал сирота. – Слишком многие дарили мне жизнь.

Сверху несколько человек продирались сквозь заросли, пока невидимые и на миг Тахиос почувствовал себя в ловушке.

«Лиг, обереги меня! Они должны прийти первыми».

Алвириан поехала руслом ручья, прикидывая расстояние от кустарника до открытых склонов.

Они и пришли первыми. Юноша лежал и вслушивался – не плеснёт ли вода, возвещая о погоне с той стороны, как внезапно в трех шагах от себя заметил движение, и первый из разведчиков скользнул к ручью.

Он на миг застыл, держа дротик наготове, и к нему присоединились ещё двое и один из них нёс арбалет.

– Ушли вверх, – отрывисто поделился главный. – Проверь, что с Ламри и Снулисом.

Тахиос незаметно напряг правую ногу, чтобы было удобнее вскочить, и покосился на копье стража, что валялось в шаге от него, блестя наконечником. Трубка так и лежала под плащом, чтобы удобно было схватить левой рукой, а пальцы правой сомкнулись на рукояти кинжала, будто в предсмертной судороге.

Разведчик склонился над своим сотоварищем, и юноша набросился на него, полоснув кинжалом по шее.

Тот, у которого был арбалет отреагировал мгновенно, но всадил болт в своего же, потому что Тахиос удачно оттолкнул его от себя. Подхватив с земли копьё, сирота мощным броском расправился с арбалетчиком и едва увернулся от меча главного этой троицы. Этот был ветераном, а значит опытен и быстр.

Но сирота не собирался с ним биться – он просто метнул иглу, не прибегая к трубке, и попал легионеру в щёку.

Тот сделал несколько замахов мечом, Тахиос, отпрыгивая, кружил вокруг него, посматривая в сторону завала. Потом легионер внезапно упал лицом вниз и застыл. Юноша выдернул иглу и выпрямившись, прислушался. Слева на гребне холма он увидел далекие фигурки всадников – это Дахата медлила скрыться. Мелькнула мысль поднять арбалет, но он услышал лошадиное ржание со стороны реки, и сердце вновь часто забилось в груди. «Там две лошади – Дахата была права, когда говорила что они охотятся только сами по себе. Тем хуже для них!» Тахиос вновь устроился на прежнем месте, на сей раз вложив кинжал в ножны, чтобы обе руки были свободными. В трубке уже лежала игла, оставалось только поднести её к губам и попасть. Игла была достаточно длинна, остра и тяжела для того чтобы пробить кожаные штаны, или голенище сапога, на что сирота и надеялся. «Они не рыцари, они не будут носить полный доспех, разве что кольчуга, шлем и наручи…»

Топот копыт был громовым. Луна поднималась вверх – сирота это отчетливо видел. Потом хруст сучьев и осыпающихся мелких камешков раздался, казалось, прямо у него за затылком и он закрыл глаза.