Ксения Баштовая - Карты, деньги, две стрелы (СИ)

-Потому что. Прикиньтесь деревом и ждите меня. Я быстро.

-А…

Не дослушав, я шагнул в полуобвалившийся дверной проем. Солнце давно село, луны не видно - даже без крыши темнотища такая, хоть глаз выколи… Надо поторопиться. Между жизнью и лошадью, пусть даже такой, как Ветерок, я все-таки выберу первое!..

Я споткнулся о почерневшую от огня и времени балку, выругался сквозь зубы и чиркнул огнивом. Короткая желтая вспышка на мгновение выхватила из сырого мрака обшарпанные стены, высокие колонны в черных трещинах и покрытый копотью алтарь - там, впереди. Удивительно, как здание вообще устояло?.. Ведь вокруг сплошные развалины… Вмешательство свыше? Я криво усмехнулся. И, углядев возле стены высокий громоздкий шкаф, потянул на себя дверцу. Она осыпалась в моих руках жирной черной пылью. Мда. Огонь и время… Наскоро отряхнувшись, я сунул руку в недра шкафа и, нащупав внутри какую-то ветошь, снова щелкнул огнивом, высекая искру на обрывок тряпки.

Крошечный дрожащий язычок пламени еще больше сгустил темноту. Надо найти какую-нибудь деревяшку для факела, и…

-Ах ты ж!..- вырвалось у меня. ‘Ветошь’ оказалась полуистлевшим балахоном храмовника, а подожженная мною тряпка - его оторванным рукавом. Больше того - на оного служителя тот балахон и был надет… Высохшее тело мертвеца не было черным и обугленным, как все вокруг - от горелых ломаных скамеек до самого ‘шкафа’, оказавшегося исповедальней. Теперь понятно, почему покойник так хорошо сохранился… Я окинул взглядом скрючившееся на скамеечке тело. Бедняга. Почему он тогда не ушел вместе со всеми? Забыли в суматохе, или сам не захотел?.. Поди пойми этих храмовников… Впрочем, мне-то что до них? Мне коня надо спрятать!

-Прости, старик,- покаянно пробормотал я. Дернул на себя занявшийся балахон и быстро навертел оторвавшийся кусок ткани на подобранную тут же ножку то ли стола, то ли стула.- Тебе оно уже без надобности… Так, факел есть. И где у нас тут вход в подвалы?

-Слева, за алтарем. Вниз по лесенке. Но лошадь там не пройдет, солдат.

-Вот незадача… Кто здесь?!

Я схватился за клеймор, второй рукой беспорядочно тыча факелом в разные стороны. В храме никого не было. Только я.

Только я и мертвый служитель.

-Оружие ни к чему,- прошелестел голос. Звучал он, кажется, откуда-то сверху. По крайней мере, скрюченное тело никаких признаков жизни не подавало - надо думать, на мое счастье.- И не вертись. Мой дух неосязаем… Оставь коня здесь, солдат. В храме Вечного Змея ему ничего не грозит.

-С-спасибо…- выдавил из себя я, оглянувшись на вход. Идея поискать пристанище для Ветерка уже не казалась такой хорошей. То-то я и думаю, почему самоцветы с алтаря еще не ободрали?.. Мародеры - народ ушлый, им что Мертвый Эгес, что живой… Но связываться с храмовниками Вечного Змея, да еще и порядком засушенными, последняя глупость. Они и при жизни миролюбием не отличаются! Нет, не мой сегодня день. Точно, не мой.

-Как знать,- в безличном голосе, казалось, промелькнула улыбка. Мысли он мои читает, что ли?..- Порой все начинается с конца… Совсем стемнело. Поторопись. Я пригляжу за лошадью. А тебе и так будет, чем заняться…

-Это вы на нее намекаете?- ляпнул я, махнув рукой в сторону оплавленного крыльца. И запоздало прикусил язык. Ну что мне, заняться больше нечем, как с духами усопших разговоры разговаривать?! Да еще и с такими…

-Простите, что побеспокоил,- поспешно забормотал я, тихонько пятясь на выход,- не мог знать, чей покой нарушаю… Со всем уважением… А лошадь уж как-нибудь и снаружи переждет, что ей сде…

-Трое,- перебил меня голос мертвого храмовника.- Заходят со стороны колодца. Голодные. Поторопись!

-Но я ничего не…

-А-а-а-а-й-й!!

-О, боги!..

Помните, я с пару минут назад про кархулов не ко времени брякнул?Ну вот, можете меня поздравить - накаркал, идиот…

Когда я, размахивая факелом и клеймором одновременно, выскочил из храма под аккомпанемент истошного женского визга, то представшая глазам картина, прямо скажем, не обрадовала. Урожденная кнесна де Шасвар, повиснув на шее хрипящего Ветерка, верещала на весь Мертвый Эгес, а к ней, плотоядно ворча, подступали три темные фигуры - сгорбленные мохнатые спины, маленькие острые ушки, мускулистые трехпалые лапы… И узкие длинные морды с подпирающими носы клыками. Из щелкающих пастей на землю стекала слюна. Слух у покойника - сдохнуть от зависти. Трое, да, и голодные. А если вспомнить, что кархулы сплошь самцы, не чуждые плотских удовольствий и не особо разбирающиеся, какого жертва пола…