Питер Дэвид - Путь к рассвету

Я вспомнил об Адире… о моей прекрасной Адире. О танцовщице, которая облагородила мое прошлое, не желала покинуть мое сердце в настоящем, и никогда уже не станет частью моего будущего. Когда она умерла, я предпринял некие… шаги… которые вернули меня на тот темный путь, на который, впрочем, я уже вступил тогда. (20)

Я подумал о Мэриэл, ставшей придатком этого человека, чудовища в облике человека. Если бы я не развелся с ней, она бы не оказалась сейчас в таком положении. Я знаю, я знаю… чтобы обеспечить себе будущее, она пыталась убить меня. Но все же… Я что, должен был этому удивляться? Она наблюдала за мужчинами, составлявшими то общество, к вершинам которого она стремилась подняться. И моя принадлежность к мужскому полу подсказала ей, как следует применить ко мне впитанные ею с детства уроки. Если ее воспитали быть порочной, не испытывать уважения к чужой жизни… Так мне ли винить ее за это? Мне ли, кто и сам вел отнюдь не безукоризненную жизнь? Если бы не опасение, что придется пережить еще один приступ кашля, я бы от всего сердца посмеялся.

Я подумал о Даггер, еще одной из моих жен… да. Что ж… Я не слишком-то много думаю о ней. И, конечно, винить себя перед ней буду не больше, чем думать о ней.

И наконец, Тимов. Тимов, которую я убрал подальше от себя, ради ее же собственного блага. Заставив ее поверить, будто я не люблю, и никогда не любил ее. Но все дело в том, что она всегда была женщиной безграничной прямоты и острого ума. Если бы мы в свое время и в самом деле стали единой командой - Великий Создатель, чего мы смогли бы тогда добиться вдвоем.

Я почувствовал потребность сказать ей об этом. Объяснить ей, насколько высоко я на самом деле ценю ее. И - должен в этом сознаться - попытаться загладить свою собственную вину перед ней, потому что мне пришлось по-своему унизить ее, в чем-то не менее жестоко, чем Дурла унизил Мэриэл. Предать ее доверие, предать ее страсть. Долг мой перед ней велик, и надо, каким-то образом, попытаться возместить его.

Глупец. Глупый старик.

Когда мой «маленький напарник» позволил мне выйти из вынужденной «медитации», я решил, что слишком долго откладывал разговор. В самом деле, слишком долго. Я опоздал с ним на много лет. Я знал, что Тимов покинула Приму Центавра и поселилась на одном из окраинных миров. Но мне не составило труда организовать сеанс связи с ней в режиме реального времени. Женщина, в которой я узнал секретаршу, со стародавних времен служившую Тимов, ответила на мой вызов и, казалось, была более чем удивлена тем, что в контакт с ними вошел сам император. Она сказала мне, что госпожа будет здесь немедленно.

Прошли долгие минуты. Я предполагал, что Тимов просто заставляет меня ждать из вредности.

Но я ошибался.

Когда бледная и изнуренная женщина появилась передо мной на экране, я поначалу не узнал ее. Не было и следа той пламенной энергии, которую я привык ассоциировать с острой, как лезвие бритвы, колючкой, прозывавшейся Тимов. Но затем понял, что да, передо мной появилась все-таки именно она.

Тимов сидела, глядя прямо на меня. И не говоря ни слова. Она казалась мумией, в которой жили разве что ее глаза, и эти глаза разрезали меня огнем ее глубинного зрения.

- Тимов, - произнес я, и сам удивился звуку своего внезапно осипшего голоса. А затем начал было, - ты хорошо выглядишь… - Но ничто не могло быть дальше от истины, чем это утверждение, и мы оба знали об этом. Так что вместо того, чтобы продолжать, я прокашлялся и снова назвал ее по имени.

Она грубо оборвала меня.

- Это правда. Ты удовлетворен? Ты, очевидно, вызвал меня лишь для того, чтобы своими глазами убедиться в истинности дошедших до тебя слухов. Так что… смотри. Ты доволен?

- Я не знал ни о каких слухах, - совершенно искренне признался я. Ничего более честного я не говорил ей долгие годы… а может, и вообще никогда.

- Ты хочешь сказать, что не слышал, будто я умираю, - сказала она с таким презрением в голосе, что сразу стало ясно - она не поверила мне ни на йоту.

Никогда еще мне не приходилось тратить столько времени и сил, на то, чтобы произнести одно-единственное односложное слово. Но, наконец, я сумел выговорить его.

- Нет.

- Мм-хмм, - Тимов по-прежнему не верила мне. Я не могу винить ее за это. - Ну, хорошо, допустим, что это так. Тогда зачем же ты вызвал меня, после стольких лет молчания?

- Я…

Все, что я хотел сказать ей, переполняло мой разум. Но ничего не могло вырваться наружу.