Джоэл Розенберг - Спящий дракон

— Нет. Других нет. А скоро не останется ни одного.

Сила окутывала его — давала уверенность, покой… Может ли он отречься от этого — ради Джеймса Майкла?

— Мне не важно, ради чего ты сделаешь это. Мы слишком… разные, нам так же трудно понять друг друга, как тебе и твоему коту. Причина, по которой ты откажешься от магии, может быть любой. — Она вздохнула. — Но, вижу, ты не откажешься. Твое другое дело, вся эта инженерная чепуха, слишком мало привлекает тебя…

— Чепуха?! Послушайте, вы: в подвесном мосте больше магии, чем во всех этих книгах, и…

— Так ты согласен?

Да пошла она к черту. «Инженерная чепуха», подумайте только.

— Да! — рявкнул он. — Забирай свою магию. А я стану строить мосты — здесь. Непременно. И «изобрету» хомут. И паровую машину…

— Воля твоя. — Она чуть заметно шевельнула рукой, пробормотала лишь ей понятные слова…

Он менялся. Худая фигура Аристобулуса исчезала, древняя иссохшая кожа становилась юношески гладкой… и страшно кружилась голова. Он пошатнулся…

… и с пола, задиристо глядя на Правящую Мать, встал Лу Рикетти — прежний, в замызганной рабочей куртке и джинсах. Он независимо скрестил на груди руки. И, к собственному удивлению, заметил, что улыбается во весь рот.

— Андреа.

— Да?

Почему она первая? Это нечестно. В конце концов…

— Один из твоих друзей реагировал так же.

Интересно. Андреа попыталась повернуть голову, взглянуть, о ком говорит Мать, но не смогла пошевельнуться.

Я не дышу! Она попробовала заставить легкие вдохнуть хоть каплю воздуха — напрасно. От страха перехватило горло.

— Успокойся. Тебе так надо дышать?

Да пожалуй, что нет. Странно. Почему ей не нужно дышать?

— Ты медлишь. Это обычно для тебя. Тебе не хватает решимости, Андреа Андропулос. Ты наблюдаешь и выжидаешь, и никогда ничего не решаешь, если только что-то тебя не вынудит. Твоя цена такова: ты должна согласиться принять решение. Важное решение. Да или нет; внутри или извне; вместе или отдельно.

— Прекрасно. Но можно узнать, в чем эта самая важность? Я что — должна сказать «да», ничего не зная?

— Нет. Тебе нет нужды ни соглашаться, ни решаться, не зная, на что. Здесь, возможно, будет произнесен важный обет. Твоя плата — согласие присоединиться к оному обету. Без колебаний, без раздумий, без промедлений. Ты заплатишь? Или пусть Ахира остается мертвым?

Андреа мысленно пожала плечами, раздраженная тем, что они ее не послушались.

— Не вижу тут большой жертвы — и не понимаю, что от этого получаете вы.

— Не важно. Так ты заплатишь?

— Да, но… — Мысль Андреа оборвалась: она услышала, как Мать обратилась к Уолтеру.

— Уолтер Словотский.

Я первый. Так я и знал.

Матриарх хмыкнула.

— Ты всегда первый, не так ли? Центр собственной жалкой вселенной. Твоей лептой в котел общей цены будет твой эгоцентризм, это твое дурацкое убеждение, что ты — центр всего, что пока все в порядке с тобой, все в порядке и с миром, а значит — все в порядке с тобой.

Он хотел было поднять руку, поскрести в затылке, так решать ему было привычнее, но руки у него отнялись. Нет — не отнялись, просто не шевелились.

— Время изменяет свой бег, если я попрошу его. Твой разум свободен, но нервные импульсы не дойдут до рук, пока беседа наша не кончится.

— Что ж, тогда мы можем закончить ее прямо сейчас. Я перестал считать себя суперменом еще после той ночи в Ландейле. Просто удивительно, знаешь ли, как меняет точку зрения нож в плече. Это ты хотела услышать?

— Нет. Я хотела это знать.

В ушах у Карла звенело: он слушал, как Мать ведет три беседы одновременно. Рикетти отказался от магии, Андреа — от нерешительности, Уолтер — от эгоцентризма. У Карла будто стало три отдельных разума: речи не смешивались друг с другом. Каждое слово, каждая мысль звучала отдельно, с кристальной ясностью и чистотой.

— Карл Куллинан! — произнесла Правящая Мать. — Твоя очередь выбирать — платить или нет.

Платить? Но — чем? Какую выгоду получит она от этого? Никак не возьму в толк, что она выигрывает…

— Верно. Не возьмешь. Вероятнее всего — никогда. Готов ли ты заплатить или пусть Ахира останется мертвым?

Разумеется, он готов сделать для нее… вот только — что? Что она попросит? Что-нибудь из его вещей?

— Нет.

Тогда — из возможностей? Вроде того, как забрала у Арис…

— Нет.

Частицу его самого, как у Уолтера?

— Нет.

Тогда остается некое решение — вроде того, как было с Энди. Ее заставили делать какой-то выбор… Твое требование связано с этим?