Джоэл Розенберг - Серебряная корона

Карл остановил жеребца, перебросил ногу и медленно соскользнул на землю. Потянулся и обмотал повод Стэка вокруг сука: в отличие от Морковки Стэк не стал бы стоять «привязанным к земле», хотя, чтобы удержать его, обычно достаточно было просто набросить поводья на что-нибудь.

«Ты уверен, что, если твой конь попытается удрать, я не могу его съесть?»

Эллегон растянулся на траве, огромная ящериная голова — на передних лапах.

«Уверен. И с чего это ты все время стремишься ужевать именно мою лошадь?»

«Все кругом говорят, что, когда дело доходит до лошадей, у тебя самый лучший вкус».

Очевидно, дракон не стал скрывать разговора от Энди Застонав от смеха, она наклонилась, подхватила камень, швырнула его в громадный бок и только потом вернулась к работе.

Ахира и Томен Фурнаэль сидели на траве, опираясь на древоподобную драконью лапу, а Ранэлла и Энди-Энди с помощью десятка Авенировых воинов разгружали огромную плетеную корзину и снимали с дракона сбрую.

— Этого бочонка не трогать. — Ранэлла показала на маленький бочонок, плотно привязанный в дальнем углу корзины. — Не сдвигайте его, не роняйте на него ничего, даже не коситесь.

— Ну, и что здесь творится? — осведомился Карл, переводя взгляд с Ахиры на Энди-Энди и обратно. — Я посылал за…

— Ш-ш-ш! — Энди-Энди с улыбкой обвила руками его шею и быстро поцеловала. — Дареному коню… Эй, вы там — осторожней с этим коробом! — Она оттолкнулась от Карла и бросилась туда, где Ранэлла командовала разгрузкой.

— Ты посылал за помощью — и ты ее получил, — резко проговорил Ахира. — Насколько я помню, Карл, никто не избирал тебя Богом.

— Я просто хотел узнать, что делаете здесь вы, господин мэр.

— Зови меня Ахирой. — Гном пожал плечами. — Я больше не мэр. Я потерял место… да, четыре десятидневья тому.

Карла словно ударили.

— Ты — что?

— Проиграл. Хтон снова потребовал вотума доверия, и многие из тех, кто голосовал, как хотел ты, мне в доверии отказали. — Еще одно пожатие плеч.

— Ты оставил Приют на Хтона?! Ты…

— Я похож на болвана? Я не набрал голосов, чтоб сохранить место — но и Объединители не получили полной поддержки.

— Тогда кто же…

— Рикетти, разумеется.

— Нет, погоди. Как ты провел его сквозь Хтоновы интриги?

Дхира повернулся к Энди-Энди.

— Рассказать? Или ты на самом деле решила провести этот эксперимент?

— Эксперимент?

Какой-то миг она не обращала на него внимания, продолжая негромко говорить с Ранэллой.

— Управишься с остальным сама?

— Да, Андреа.

Энди-Энди повернулась и направилась к Карлу.

— Эксперимент заключается в том, чтобы проверить, может ли кто-то на самом деле умереть от любопытства.

Довольно.

«Как у нас с безопасностью?»

«Мой разум не улавливает нигде враждебности. А что… О-о! >> Дракон фыркнул, обдав паром траву.

— Ахира, я не хочу, чтобы кто-либо приближался к Фурнаэльскому замку, пока все не уляжется. Когда это случится — доставишь Томена к отцу, но не прежде того.

— Но, Карл Куллинан, это мой дом, — вмешался юноша. — Мне знаком…

— Тебе может быть знаком здесь каждый камень, каждое дерево и куст, мальчик, но сейчас война. Я не хочу сообщать твоему отцу, что не уберег и второго его сына. Понял? — Он повернулся к Ахире и перешел на английский. — Словотский там. Все переговоры — через него. Сбереги мальчишку живым, ладно?

— Конечно, Карл. — Гном погладил топор. — Хорошо снова заняться делом!

Карл хмыкнул.

— Вспоминай, вспоминай… — Он подошел к пассажирской корзине, выудил три одеяла и перебросил через плечо, потом, не говоря ни слова, подхватил на руки Энди-Энди.

«Насколько я помню, тут неподалеку есть узкая полянка. Отключись от нас — и позаботься, чтоб нас оставили одних»

«Сделаю, Карл. Развлекайтесь».

— Карл! — Она попыталась вырваться. — Ты что это хочешь…

— По-моему, очевидно, чего я хочу, Андреа. Вопрос лишь в том, станешь ли ты меня отговаривать.

— А если попробую?

Он пожал плечами:

— Пробуй.

— Тогда ладно. — Она опустила голову ему на грудь. — Просто я люблю знать, что есть выбор. А так… я ведь тоже соскучилась.

— Не говори мне этого — докажи.

Энди-Энди взглянула Карлу через плечо.

— Нас уже не видно, Карл. Можешь меня отпустить, — сказала она. Голос ее был деловит, ровен.

Он поставил ее на землю, потом выпустил.