Джоэл Розенберг - Серебряная корона

Неуклюже ерзая в седле, Ахира тряхнул головой.

— По-моему, пора.

Словотский — он пристраивал ружье в седельной кобуре — пожал плечами.

— По-моему, тоже. Эй, кто знает? Может, Энделл окажется сущей дырой — и я за пару лет так там соскучусь, что стану мечтать, во что бы опять впрячься. Черт, да мы можем быть еще в Приюте, когда вы с Эллегоном прилетите за детьми.

— Хотел бы я этого.

— Карл! — Ахира глянул на него с высоты седла. — Я уже говорил и повторяю: если тебе когда-нибудь придет нужда в ком-то из нас… ты знаешь, где нас найти. Сможешь — приходи сам; нет — пришли весточку. Это не прощание — просто разлука.

У меня нужда в вас обоих, здесь и сейчас, думал Карл. Но сказать этого он не мог. Не при всех.

Черт. Он пожал руку сперва Ахире, потом Уолтеру.

— Я буду скучать по вам. По вам обоим.

Уолтер хмыкнул.

— Рассказывай.

Он быстро шлепнул ладонью о ладонь Тэннети, наклонился с седла, притянул к себе Энди-Энди, поцеловал ее и зашептал что-то ей на ухо.

«Предполагается, что ты приревнуешь».

«Умолкни», — посоветовал Карл.

Извечная улыбка (с-миром-все-в-порядке-пока-в-нем-Уолтер-Словотский) была сейчас несколько вымученной. Уолтер выпрямился в седле и принялся проверять, хорошо ли укреплен повод вьючной лошади.

Энди-Энди подошла к гному, ни слова не говоря, обняла его за пояс и прижалась щекой к бедру. Гном, тоже молча, гладил ее по голове. Она отошла, лицо ее было мокрым.

— Береги себя, Карл. И Энди — это важнее, — сказал Словотский, поворачивая коня и следом за гномом выезжая в ворота. — И помни Закон Словотского номер двадцать девять: «Ничто не кончено, пока не кончено, а может быть — не кончено и тогда».

Карл долго смотрел им вслед — пока они не скрылись за поворотом.

Наконец он повернулся к Тэннети.

— Когда мы вышибем работорговцев с Аэрштина — не хочешь отправиться с Эллегоном в Приют и принять командование над нашим летучим отрядом?

— Нет. — Она лениво полезла в кошель, вытащила стеклянный глаз и принялась вертеть его в пальцах. — Нам стоило бы поторопиться с налетом на Аэрштин — чтобы вы с Эллегоном успели вернуться и прилететь в долину до того, как Гвеллин уйдет.

— Зачем бы это?

— Чтобы попробовать уговорить Даэррина принять командование отрядом. Гвеллин на это не пойдет — а вот Даэррин может.

— Так ты хочешь получить отряд Авенира?

— Это теперь отряд Франдреда, — твердо отозвалась она. — Он, конечно, повторяет все дважды, но это никому не мешает.

— А что будешь делать ты?

Тэннети подбросила стеклянный глаз в воздух, потом подставила ладонь, чтобы он в нее шлепнулся. Сунув глаз обратно в кошель, она поправила повязку на глазнице и улыбнулась Карлу.

— Буду прикрывать твою спину. Должен же кто-то следить, чтоб в нее не насовали ножей.

«А как же я?»

— Ты? — Тэннети сплюнула. — Да ты от четверки арбалетчиков увернуться не можешь. Ты собираешься охранять Карла? А кто будет охранять тебя?

Эллегон не ответил; он просто опустил крупную голову на передние лапы и закрыл глаза.

Энди-Энди одобрительно улыбнулась.

Карл отвернулся от них, стараясь не сутулиться, хотя даже простой княжеский обруч казался ему сейчас тяжестью.

Но на самом деле на него давил вовсе не обруч, да и не этот дурацкий титул. Давным-давно Карл взвалил на себя дело куда более важное и куда более сложное, чем управление разделенным на две части владением — и ни манипулятору-магу, ни калеке-работорговцу не заступить ему путь. Как бы там ни было, а изменения произойдут — это и есть мое дело.

«Карл. — Мысленный голос Эллегона больше не был шутливым. Он говорил хоть и мягко, но очень серьезно. — Ты думаешь, Уолтер и Ахира не понимают этого? Думаешь, они свернули с пути? Устать не значит отказаться от себя, Карл».

«Я знаю».

«И Уолтер, Ахира, Лу, Тэннети, Андреа и все остальные тоже знают. Они так же преданы делу, как ты и я, друг мой. — Нежные пальцы коснулись его разума. — Ибо сказано: мы вверяем друг другу наши жизни, наши судьбы и нашу честь». И мы сохраним священное пламя. — Эллегон выдохнул в небо сноп огня. — Во всех смыслах».

«Хорошо сказано». — Карл Куллинан распрямил плечи, отер глаза и повернулся к остальным. — У нас куча дел. Начнем же их делать.

Скорбно покачивая головой, Армин озирал Аэрштинский лагерь. Работорговый караван должен уйти в Пандатавэй через пару дней — или он не уйдет никогда. Карл Куллинан непременно пошлет на Аэрштин солдат, чтобы отбить рабов. Армину вовсе не хотелось быть здесь, когда это произойдет. При других обстоятельствах он постарался бы устроить засаду и захватить Куллинана, но не сейчас. Это — день Куллинана; лучше дать ему выиграть. День Армина еще придет…