Джеймс Баркли - Тот, кто был равен богам

— Прекратить! — разорвал тишину властный голос Ллирон. — Сенсерии, отставить. Еще никто из эльфов не был убит в этом храме. Солдаты, спрячьте мечи в ножны. Ваши действия можно расценить только как святотатство. Встань, Пелин. Ты вела себя глупо.

Пелин в бешенстве вскочила на ноги и стремительно развернулась к Ллирон.

— Он убил моего Лориуса. Он убил вашего Джаринна. Как вы можете стоять рядом с ним?

— Он выполнял мой приказ, — невозмутимо ответила Ллирон. — Чей же еще, по-твоему?

— Ваш? — ошеломленно переспросила Пелин, глядя, как двое стражников Сенсерии встают по бокам Ллирон. — Значит, я искала вас.

— Ну, разумеется, — сердито бросила Ллирон. — Кто еще может возглавить эльфов теперь, после смерти Джаринна и Лориуса? Верховный жрец Шорта всегда был правителем эльфов. И он всегда был иниссулом, до тех пор, пока не вмешался Такаар. Только в стенах храма Шорта все кланы могут рассчитывать на равноправие. Только Верховный жрец ордена может справедливо управлять теми, чьи души проходят через его руки. И только иниссулы обладают достаточно острым умом и силой крови, чтобы обеспечить должный уровень процветания для каждого клана.

Ноги у Пелин подкосились. Подобные слова следовало навеки похоронить в прошлом и использовать только в качестве примера того, насколько несправедливой и неправедной была раньше жизнь большинства эльфов. Она стояла рядом со своими братьями, гиаланином и сефаном. Она боялась за них так, как должна была теперь бояться и за себя.

— Всю свою жизнь вы проповедовали гармонию, — сказала Пелин. — Почему же сейчас вы обратились против нее?

— Всю мою жизнь? Едва ли. Мне приходилось лишь шевелить губами и притворяться, пока Джаринн продолжал проповедовать свои ущербные истины. — Жрица перенесла внимание на Метиана и Якина. — Вы двое. Что вы стоите с открытыми ртами, словно голодные пираньи в поисках пищи? Вам нечего сказать в поддержку своей начальницы?

— Что теперь будет с нами? Или с Аль-Аринаар? — осведомился Якин на удивление спокойным голосом.

— Не бойся, — ответила Ллирон. — Гвардия Аль-Аринаар — пожалуй, самое лучшее и величайшее из всех творений Такаара. Сила, составленная из представителей всех кланов, обученная действовать, как единое целое. Превосходное вооруженное формирование для защиты Шорта, разве нет? Во всяком случае, на мой взгляд. Очень жаль, что ТайГетен при этом не будут играть никакой роли, но ты сама понимаешь, что это только изрядно усложнило бы дело.

— А если мы откажемся? — осведомился Метиан.

Тон Ллирон остался ровным и спокойным.

— Разумеется, выбор остается за вами. Но, завернутых в свои накидки, вас бросят к ногам тех, кто проявит куда меньше милосердия и жалости к плодам неудач Такаара, нежели я.

— Вам придется убить нас всех. К вам не пожелает присоединиться никто, — заявила Пелин.

— Не будь такой наивной. Многие уже сделали это. Я осведомлена о твоих планах куда лучше, чем тебе представляется. Что же касается вас троих, то я дам вам время остыть и обуздать свою ненависть. Я вернусь к вам на рассвете. Перед самым прибытием нашего флота. И тогда я выслушаю ваш ответ. Сенсерии, отведите их в зал созерцания и воспоминаний. Там им самое место.

Пелин долго хранила молчание. Зал созерцания располагал к этому. Он был полон всевозможных растений. Дневной свет проникал сквозь стеклянную крышу, раскинувшуюся надо всей комнатой в сорока футах у них над головами. Беззаботно журчала живительная влага в искусственном пруду, вода в который поступала по скрытым трубам. В нем лениво шевелили плавниками крупные белые и черные рыбины.

Пелин сидела в глубоком и удобном кожаном кресле, одном из шести, расставленных вокруг низкого деревянного столика, на котором стояла ваза со свежими пахучими цветами, срезанными в саду, разбитом позади храма. Но вид Якина, без устали расхаживающего по комнате взад и вперед, в конце концов, вывел ее из задумчивости.

— Вот скажи-ка мне, что ты делаешь? — поинтересовалась она.

— Ищу способ выбраться отсюда, — ответил он. — Не можем же мы просто сидеть здесь и ждать?

— Если ты еще не понял, то это — не спектакль «Похищение Верендии», — язвительно заметил Метиан.

Старый гиаланин сидел в кресле напротив Пелин, погруженный в такую же задумчивость, как и Пелин. И столь же немногословный. До сих пор она просто не замечала его.