Робин Маккинли - Красавица

– Вот и приехали, – объявила Мелинда.

Улица перешла в проселочную дорогу, переваливающую через небольшой пригорок. Там в мелкой, словно тарелка, низине стоял потемневший от времени деревянный дом с деревянным сараем-пристройкой и прилепившимся к нему сарайчиком поменьше. С пригорка дом выглядел маленьким, будто кукольный домик, склеенный из спичек, но, присмотревшись, я поняла, что он просто теряется на фоне вставшего за ним стеной густого леса. Мелкий подлесок подбирался к заднему порогу. Когда-то за домом разбивали овощные грядки, но теперь там все заросло непролазным бурьяном. За двумя сараями отыскался еще один – конюшня с двумя узкими стойлами и прохудившейся крышей. В склоне пригорка, через который мы перевалили на выезде из города, был вырыт колодец, а рядом с самим домом весело журчал выбегавший из леса ручей. Услужливо огибая кузницу, он исчезал за другим пригорком, устремляясь прочь от города.

Мы все с опаской ждали встречи с новым домом, однако мирная картина, раскинувшаяся перед нами, вселяла надежду. Предвечернее солнце золотило пестрый луг, крася бело-розовые маргаритки в цвет примул, а лютики подсвечивая огненно-багряным. Дом, оказавшийся вблизи крепким и добротным, принял нас довольно гостеприимно. Мелинда, не дожидаясь, пока мы соберемся с духом, решительно шагнула внутрь первой и принялась распахивать окна, что-то приговаривая. Высунувшись со второго этажа, она крикнула нам:

– Заходите, все не так уж страшно! – и снова исчезла.

Дом действительно был выстроен на совесть: за два года, что он пустовал, только подоконники слегка рассохлись да входная дверь просела и немного заедала. Дом вытянулся прямоугольником. На первом этаже поперечная стенка делила его пополам на две равные, почти квадратные половины – спереди кухня, сзади гостиная. В каждое из помещений выходил очаг от общей печи с дымоходом, пронзавшей дом насквозь по центру. На втором этаже по обеим сторонам от короткого коридора, упиравшегося в дымоход, располагались две комнаты, каждая со своим крошечным камином. Оттуда чердачная лестница вела через люк к двери под самой крышей, прилепившейся одним косяком к тому же дымоходу. От него в обе стороны отходила стена, делившая чердак на две части. Из-за крутого ската крыши чердачные комнаты получались почти треугольными – Жервен, самый высокий из нас, мог выпрямиться там в полный рост, лишь задержавшись на предпоследней ступеньке чердачной лестницы.

Все сияло чистотой, нигде не было ни паутинки, а на первом этаже блестели натертые воском полы. Мелинда в ответ на наши бурные восторги только улыбалась и обещала передать благодарности Молли, проделавшей бо́льшую часть работы и по молодости «еще падкой на неприкрытую лесть». Рассмеявшись, мы гурьбой стали спускаться обратно, чувствуя, что обрели по меньшей мере одного надежного друга.

Отец настаивал, что надо немедля распаковывать вещи и ночевать тут, в доме.

– Спасибо за приглашение, голубушка, – сердечно поблагодарил он зардевшуюся Мелинду, – но мы так долго спали на голой земле, что матрасы на ровном полу покажутся нам королевскими перинами. Однако поужинать мы непременно придем в «Грифон».

– И тем самым избавите кучу любопытных от необходимости тащиться сюда, чтобы на вас поглазеть. И то хорошо, не будут мешать вам обустраиваться.

Кроме того, мы собирались подержать на постоялом дворе наших лошадей, пока отец с Жером будут чинить конюшню.

– Барышниного пони, – Мелинда окинула взглядом Доброхота, – пожалуй, надо ставить в отдельный загон. Вот малыши обрадуются! Прямо великанский конь, будто из сказки. – Она ласково потрепала Доброхота по шее, отказалась от предложения подвезти ее обратно в городок и пошла пешком.

– Разведу похлебку пожиже, – улыбнулась она на прощание, – чтобы на всех хватило.

Дафна и Рейчел, неохотно расставшись с «барышниным пони», засеменили по дорожке вслед за матерью.

Нам повезло – в городке привечали тех, кого привечала Мелинда, а нового кузнеца все любили заранее. Как сказала тетушка, без сетований на отсутствие кузнеца не обходились ни одни вечерние посиделки у камина в «Грифоне», и она лично готова была запустить бочонком пива в того, кто еще раз скажет: «Да, нам бы еще кузнеца хорошего…»

За неделю Жер наладил работу в кузнице – починил мехи, запустил углевыжигательную печь, подготовил инструменты, – а мы с сестрами пока занимались тем, что проветривали постели, штопали носки и пытались подружиться со своенравными кухонными печами. Отец пропадал на конюшне, что-то вымеряя, насвистывая себе под нос и снова вымеряя, – и через три недели лошади обрели крышу над головой, а отец уже городил для них выпас, расширял сеновал и подумывал о сооружении курятника. Мелинда предложила нам несколько своих молодых несушек.