Александра Ермакова - Прорывая мрак времён

Жадно дышит, боль утихает. Только чуть отпускает, Катя вновь открывает глаза. Реальность искажается, цвета притупляются, запахи обостряются, звуки усиливаются. Серость и безликость сменяются яркими пульсирующими красками. Собственное мощное сердцебиение гулко отдаётся в голове перестуком колёс мчащегося поезда.

Мир другой… Теперь красноватых двигающихся сгустков — он накладывается на прежний. Всё это единый организм: ослепляющий, восхищающий, ужасающий. Уши закладывает. Воздух давит вязкостью — дыхание прерывается, на горле стягивается невидимая удавка.

Что происходит?..

Витрины магазинов, дома, высотки — мелькают с бешеным ускорением. Люди сливаются в сплошную тёмную полосу. Реальность теряется… Отступает всё — рамки, границы исчезают. Себя не ощущаешь — точно взмываешь в невесомости.

Шквал звуков резко утихает — выделяется робкое журчание воды. Катя напряженно фокусируется. Машина проезжает мимо открытого кафе. Официант наклоняет чайник над чашкой…

Ничего себе! Как получается распознать единственный звук в гвалте шумов улицы, причём с закрытыми окнами? Нервно дёрнув ручку, Выходцева опускает стекло. Смесь запахов ударяет в нос.

— Катя… — на этот раз из мира неиспытанных ранее ощущений вырывает обеспокоенный голос отца. — Что с тобой, милая?

— Можно немного прогуляться, — ошарашено шепчет Катя, глядя в никуда. — Я так давно не была на свежем воздухе.

— Детка, ты уверена? — папа взволновано поглядывал через плечо. — Ты… в общем, ты ещё слаба. Может, лучше домой?

— Нет! Всё нормально, — звучит твёрдо. — Я чуть-чуть подышу, — подбирает слова Катя, но говорит с трудом. — Пройдусь и сразу же домой, обещаю! — Зависает тишина, нарушаемая гудением автомобильного вентилятора. Сомнение на лицах родителей читается так явно, что хочется кричать. — До дома остался всего квартал. Что со мной случится? — В машине опять безмолвие, режущее по нервам. Терпение заканчивается — Катя грубовато выпаливает: — Не потеряюсь, не бойтесь!

— Я против! — возмущается мать. Чуть встряхивает головой — идеальная прическа покачивается и встаёт обратно — прядка к прядке: — Серёж, не позволяй ей…

— Детка, я с тобой пройдусь? — мягко нарушает задумчивое молчание отец. Мать, фыркнув, отворачивает к окну, всем видом показывая негодование.

— Нет, пап! — решительно отрезает Выходцева. Обидеть не хочет, — вон как насупливаются, но и уступать нельзя: — Нет, пойми, — придаёт голосу нежности, и в тоже время уверенности, — мне нужно побыть одной.

Минуты тянутся бесконечно долго. В конце концов любовь и желание угодить дочери побеждает — отец плавно останавливает машину около обочины.

— Кать, — предпринимает очередную попытку уговорить, — я не уверен…

— Па! Я прошу немного свободы. На меня давят стены, нужен простор, — чеканит Выходцева чуть грубее, чем собиралась. — Я пройдусь. Один квартал, и я дома!

Пока родоки не приходят в себя и не передумывают, спешно вылезает и захлопывает дверцу. Достали!

— Детка, — вновь слышится голос отца, — давай мы вдоль обочины поедем?

— Нет! — бросает уже гневно Катя и стремительно направляется вперёд. Оторваться от них. Пусть оставят в покое. Такая забота напрягает. Зануды…

Позади раздаётся лёгкий скрип колодок. Выходцева кидает взгляд через плечо — синяя «пятнашка» проезжает мимо, отец смотрит внимательно. Скорость маленькая, сразу видно, что перестраховывается. Катя сворачивает на первом же перекрестке — центр можно обойти через частный сектор, там спокойнее.

Неспешно прохаживаясь по тротуару, вслушивается в новые обострённые звуки. Как радиоволна у старого радиоаппарата — крутишь колёсико, настраиваясь на нужной частоте. Боль то утихает, то усиливается. Прослушка в голове — пугающе круто! Она полностью захватывает внимание, вот только не получается разобрать шквал на отдельные звуки.

Шум обрывается, Катя недоуменно оглядывается. Где она? Не туда свернула и прошла свой поворот. Бли-и-ин! Теперь обратно идти!

Домики, точно близнецы-боровики под одним деревом. Каждый хозяин, мечтая превзойти соседа, почему-то ремонтирует участок как под копирку. Не все, конечно, но когда три подряд обшиты сайдингом молочного цвета, на крышах коричневая черепица, окна, ставни, двери — в тон, а рядом ещё и палисадник, будто с картинки «Найди десять отличий от соседского», ничего другого на ум не идёт.

Сердце гулко стучит, в душе нарастает необъяснимое волнение. Ощущение беды усиливается — откуда это чувство?