Лиза Смедман: Вкус Яда

Перевод выполнен командой форума «Долина Теней»( shadowdale.ru ), посвящённого переводам художественной и игровой литературы по сеттингу Dungeons & Dragons “Forgotten Realms”. Перевод выполнен исключительно с целью углубленного изучения английского языка переводчиками.

Русская обложка: Eledhwen

Команда переводчиков: Verhannaи Gjallarhorn

Главный редактор и куратор перевода: Gjallarhorn

Вёрстка и форматирование: Marius Shimkusи Elstan

Обо всех замеченных неточностях или ошибках просьба сообщать редактору в ЛС через форум « Долина Теней». Если Вам понравился перевод, просто зарегистрируйтесь и скажите «спасибо» — этого будет достаточно. ;-)

Зелия лежала на боку, свернувшись, как не смог бы ни один человек — туловище выгибалось назад крутой дугой, на голени покоилась голова. Тело её было стройным и мускулистым, при этом мягким и округлым в нужных местах. Арвин заметил рыжие волоски в области паха, проступавшие сквозь чешуйки мягким пушком. Её грудь была гладкой и розовой, и с виду напоминала женскую. Он поймал себя на мысли, что пытается вообразить – каково это, если Зелия кольцами обовьется вокруг него, каким будет контраст грубой чешуйчатой кожи с гладкой грудью – затем увидел, как Зелия подняла голову и бросила на него сонный взгляд. Не поднимаясь с колен Арвин, находившийся головой на одном уровне с выступом, на котором лежала Зелия, опустил глаза. Он уставился в пол и ждал, когда она прикажет говорить. Воздух показался жарче и суше, чем секунду назад; Арвин облизнул высохшие губы, подражая движениям окружавших его юань-ти.

Зелия издала смешок, будто реагируя на чью-то шутку.

– Ты что, охотился на сточных крыс? – спросила она, прищурив сонные глаза. Её язык пощекотал воздух. – Хотя, пахнешь сладким.

Киторн 23, глубокая ночь

«Значит, она и станет моим гробом», – подумал Арвин.

Если бы он мог, то застонал бы от отчаянья.

Он лежал в холодной грязной воде, распластавшись на спине на дне прохудившейся шлюпки. Человек был так слаб, что не мог подняться. Даже моргнуть не было сил. Пересохшими глазами Арвин уставился на проплывавшие над ним кирпичи, образовывавшие низкий арочный свод канализационного туннеля. Лодка с глухим стуком врезалась в стены, порождая вокруг всплески воды. Затем неспешный поток отвёл маленькое судно прочь от влажных камней и снова неуклонно повлек вперед.

Арвина наполняло бессильным горем, однако не столько от осознания близкой смерти – даже учитывая, что умирать в двадцать шесть лет слишком рано для любого человека – сколько мысль о том, что его душа начнет свой путь к богам, пропахнув нечистотами. На протяжении столетий канализационный туннель загрязняли не только людские нечистоты, но и едкие выделения змеиной расы. Вонь от воды была невыносимой. Зловонная жидкость то и дело закручивалась воронками поверх рук Арвина, колыхала волосы; она пропитала насквозь одежду. Это навевало воспоминания о детстве, когда не было возможности помыться, о насмешках и унижениях. Даже Бэйн, бог отчаяния, не смог бы выдумать более изощренной пытки для последних минут жизни Арвина.

Он не чувствовал боли, в отличие от тех, чьи крики до сих пор эхом отдавались в туннеле. Была только невыносимая тяжесть, с каждой секундой увлекавшая мужчину в беспамятство, постепенно замедляя ход мыслей. Тело и разум словно отделились друг от друга. Одно, вялое и безвольное, лежало в лодке, тогда как другое вилось медленной спиралью, словно утекавшая в сток вода.

Даже боль сейчас пришлась бы кстати; возможно, она смогла бы прогнать мысли, что неторопливо кружились в сознании.

– Почему? – спросил Арвин, вспоминая недавние события, встречу с Ноулгом в таверне. – Почему я был... так неосмотрителен? Та женщина…

Мысль растворилась, и молодой человек потерял сознание.

Киторн 22, вечер

Арвин сунул пальцы в кружку с элем и выудил маленькое пестрое яйцо. Он положил находку на деревянный стол перед собой и щелкнул указательным пальцем. Яйцо вразвалку подкатилось к краю столешницы, качнулось в последний раз, и упало, смешавшись с липким мусором на полу таверны.