Лиза Смедман: Ураган Мертвых

Доска сава висела в пространстве между уровнями, на мосту между планами двух соперничающих богинь.

С одной стороны были владения Лолс — Ямы Паутины Демонов — обломки чёрных скал под небом цвета старой опухоли. Восемь пурпурных точек освещали землю мерцающим сиянием, окрашивая в кроваво-красный цвет сети паутины, раскачивающиеся на ветру. Среди липких нитей плыли души мёртвых, их отчаянные крики и завывания разрывали воздух.

На другой стороне были владения Эйлистри, лес, окутанный лунным сиянием и тенями. Сквозь толстые ветви проглядывала луна, единственный источник света. Она неподвижно висела в небе, лучи звёздного света делили её поверхность пополам. Одна часть освещена, другая в тени — как и фрукты из лунного камня, висевшие на ветвях простирающегося ниже леса.

Песни лились сквозь лес: множество дуэтов. Высокие женские голоса соединялись с более низкими голосами мужчин. Некоторые из мужских голосов звучали более резко. В них слышалось напряжение, даже некоторая болезненность, словно их вынуждали петь в более высоком диапазоне, чем они могли. Другие мужские голоса гудели низким басом, упрямо повторяя ту же самую ноту снова и снова: мелодичный фон разноголосья с музыкальными паузами.

Владения Эйлистри когда-то были местом идеальной гармонии. Они значительно выросли, сделавшись сильнее, за счёт недавнего притока душ. Всё это стало результатом неприятного компромисса.

Богиня тоже изменилась. Эйлистри стояла нагая, в её волосах длиной до лодыжек — единственное, что прикрывало бархатно-чёрную кожу — в волосах, когда-то всех серебристо-белого цвета, теперь проскальзывали чёрные пряди. Два меча плыли в воздухе, по одному на каждом бедре. Один до сих пор светился серебром, но другой принял цвет обсидиана. На нижнюю часть лица богини легла слабая тень, трофей её недавней победы: маска Варауна.

Пока Эйлистри ждала, когда её оппонент сделает ход одной из своих фигурок сава, красные искры вспыхивали в её обычно лунно-белых глазах.

Лолс, сидящая на своём чёрном железном троне и на данный момент принявшая форму дроу, улыбнулась вспышке раздражения в глазах её дочери. Вместо того, чтобы сделать ход, она рассматривала доску. Опустив руку, Лолс с лёгким интересом наблюдала за пауком, прядущим сеть между её согнутых пальцев. Другие пауки бегали по её чёрной коже или роились в длинных спутанных волосах. Одно из таких гнёзд лопнуло как пузырь, когда богиня потянулась, посылая облако крошечных красных пауков в воздух. Они летели по ветру, а за ними следовали тонкие как волос нити паутины.

Когда паутина между её пальцами была закончена, Лолс смахнула паука прочь и слизала его пряжу со своих пальцев, наслаждаясь одновременно жёсткостью и возрастающим раздражением своей противницы.

— Терпение, дочь, — её упрекающему голосу вторили прочие семь воплощений Паучьей Королевы. — Терпение. Только посмотри, к чему привели твоего брата опрометчивые поступки.

Лолс сделала пасс. Открылось окно на Астральный План. Посреди серебристой пустоты дрейфовали разваливающиеся фрагменты: тело бога, разрезанное на куски мечами Эйлистри. Фрагмент, который вероятно был головой, слабо застонал, а затем замолк.

Оглядев труп, Лолс изобразила печаль.

— Для него нет искупления. Не теперь.

Челюсть Эйлистри сжалась. Под теневой маской брата губы богини сжались в тонкую линию. Но она не доставит матери такого удовольствия.

— Иногда жертвы необходимы, — сказала Эйлистри. — Ваэрон не оставил мне выбора.

Лолс вновь махнула рукой, и окно закрылось. Она смотрела поверх доски сава на дочь, её бровь приподнялась в насмешке.

— Ты становишься всё больше похожей на него, с каждым днём, — она усмехнулась. — Не слишком «хорошо» для тебя. Недолго осталось ждать, прежде чем ты совершишь схожую ошибку.

Сказав это, она небрежно склонилась и подняла одну из своих Жриц. Фигурка — женщина-дроу, но со звероподобным лицом и восемью паучьими лапками, растущими из её груди — съёжилась под её прикосновением. Лолс передвинула её к другой фигурке, той, что была неподвижна тысячелетия — фактически, с самого начала игры. Фигурка, крупного Воина с крыльями летучей мыши и рогами, вспыхнула жизнью, когда удаляющаяся рука Лолс задела её. Пылающее оранжевое пламя танцевало на его чёрном теле, крылья с громким скрипом развернулись.

— Не сейчас, моя любовь, — прошептала Лолс, её дыхание было тяжёлым с мускусным запахом пауков. — Не сейчас.