Виктор Харп - Беглец

Мы лежали почти как на ладони — ободранные сучья стали плохим укрытием. Стена воздуха, уже зримая из-за движущегося перед ней вала лиственного крошева, расходилась по радиусу, и на ее пути была иллюзорная рощица. Жрецы добьют деда, если им не помешать.

— Граднир, вытащи ту девчонку в черном, я их отвлеку, — сказал я, поднимаясь на колено.

На плечо легла мягкая рука.

— Позволь мне, мой сюзерен, — карие глаза Ксантиса засветились, как медь под солнцем.

Я знал, что он еще не восстановился. Знал, что там, у кромки воды — почти четыре десятка дарэйли, объединенных волей жрецов — невероятная сила, против которой нам не выстоять, как бы мы ни тщились. Никому не выстоять.

Знал. И позволил.

Ксантис благодарно улыбнулся, лег на живот и широко раскинул руки, словно пытался обнять всю землю, а с его спины коричневой, мерцающей золотистыми крапинками волной потекло крыло. Граднир полез было к нему, чтобы поделиться силой, но земляной шикнул на полосатого:

— Займись своей задачей, котище.

Почва под копытами вражеских лошадей дрогнула, но трещинами не пошла — у них тоже были земляные дарэйли. Земля вибрировала несколько минут. Среди противников то и дело выплескивались длинные темные фонтанчики, сбивая всадников, как хлысты. Отряд смешался, донеслись крики, приказы.

Я приподнялся и махнул рукой, отдавая своим дарэйли условный знак. Двое атаковали, оба светлые: ледяной и его товарищ из круга трав, казавшийся мне прежде безобидным. На что способна какая-то трава? Разве что на зелья.

Холм позади жрецов дрогнул и сдвинулся, как движется по поверхности моря волна, но Гончары остановили плеснувшую на них землю, создав защитную сферу.

О воздушной волне было ими забыто: стена плотного воздуха, двигавшаяся на князя и людей, исчезла, оставив после себя высокий и ровный вал листьев и сломанных веток. Она немного не дошла до иллюзорной рощицы, и я отдал должное выдержке людей: ни один не шелохнулся. Может быть, просто потому, что они не подозревали, какая именно опасность им грозила, и надеялись на защиту лат от каких-то там листочков.

Гончары сами оказались в капкане: позади нависало остановленное и застывшее идеальной полусферой земляное цунами. Впереди громоздились ледяные глыбы, бывшие недавно озером, и теперь послужившие отличным материалом для моего дарэйли льда.

По тому, как растерялись враги, стало ясно, что они не ожидали нападения. Их рабы только сейчас выпустили крылья силы, защищая хозяев и себя от ринувшихся на них ледяных копий и зеленых, свитых из травы арканов.

— Гончар, — оглянулся я на Сьента. — Они что, не знают о том, что ты у нас в плену?

Он усмехнулся.

— Я не стал им сообщать. Они думают, что я сломал ногу и лежу где-то тут в одиночестве. Я попросил брата Ремеса отпустить ко мне Мариэт для исцеления, но мои враги решили воспользоваться случаем и захватить власть в Сферикале.

Заминка Гончаров длилась сосем недолго, но ее хватило для Граднира, метнувшегося почти неразличимой молнией и утащившего кокон, лежавший дальше всех от нас. Надеюсь, тигр не ошибся в выборе. Еще одного утопленника успел подобрать дикобраз.

Внезапность — единственное, что могло спасти нас всех. Забыв о Верховном, я побежал на жрецов. Крыло силы вырвалось из спины, взметнулось черным пламенем, и день потускнел.

Тьма, спасительная тьма Лабиринта выплескивалась из меня фонтаном, как кровь из вскрытой вены, словно только она, десять лет назад бывшая мне и водой, и хлебом, и воздухом, и светом, текла с тех пор по жилам и питала тело.

Меня несло вперед быстрее, чем полосатую молнию Граднира. Тьма становилась гуще с каждым моим шагом. Она стремительно расползлась и накрыла долину между холмов. Над головой замерцали звезды, и засияла "дневная хозяйка" — вторая луна, невидимая прежде, всегда растворенная в солнечных лучах и являющаяся людям только в дни солнечных затмений.

Жрецов мог бы предупредить Сьент, но они на него напали, и это стало их последней ошибкой, последним предательством.

Все оказалось легко. Слишком легко, а потому скучно. Тьма не насытилась четырьмя смертями. Гончары даже не успели увидеть, кто и откуда их атаковал. Не успели ничего осознать, как я был у первой намеченной цели, опознанной по жреческому кругу на груди, и двумя взмахами кривого меча рассек узы, удерживающие рабов Гончара. Девять нитей лопнули, жрец закричал.

Не глядя на падающее тело, я повернулся ко второму слуге бога Эйне и просто протянул руку.