Владимир Кузнецов - Некрос - Языки Мертвых

Вернулся в комнату, выключил музыку, надел Окулус. Привычно кивнул вопросу на экране. Это какой уже раз? Третий. Не так, чтобы много, на самом деле.

Пришел в себя там же. даже обидно - думал, хоть до деревни добросит. Открыл лист персонажа. Ну что, хотя бы с переломами разобрался. Достал из сапога ножик, срезал бесполезную теперь шину. Поднялся на ноги.

Кошкодер со мной, броня тоже на месте. А вот сумка стоит на столе, распотрошенная под ноль. Все полезное, что было - забрали. Оставили только грязные бинты и хлеб с морковью, замотанные в тряпицу. Потряс флягу - пустая. Прислушался. Вроде бы тихо.

А между тем, пить хотелось. Вообще, статистика выглядела не слишком утешительно:

[Здоровье: 129]

[Эссенция: 86]

[Энергия: 49]

[Усталость: 11]

[Голод: 12]

[Жажда: 28]

Единственное, с чем я мог как-то справиться - это голод. Съел морковку, удовлетворившись результатом, решил хлеб оставить на потом. Вышел из потайной комнаты. Панцербрехер так и остался стоять у стены. Забрал, решив, что в моей ситуации харчами перебирать не стоит. Сумка Куда стояля там, где он ее оставил - естественно, почти пустая. А рядом - бледно-багровым светилась на полу грубая надпись. Символы были незнакомы, но интерфейс обеспечил субтитрованный перевод, стоило мне подойти поближе.

"Идиоту, убившему Куда. Мы помним твое лицо. Каждый раз, когда тебя встретим - будем стараться убить. И передадим это всем, кому сможем. Куда нельзя было убивать."

Вот оно как. Можно подумать, до этого все вокруг были дружелюбными и отзывчивыми. В следующий раз еще неизвестно, кто кого убьет. Я вас тоже запомнил.

Порывшись в сумке, попытался найти хоть что-то полезное. Еще пара бинтов, какая-то высушенная травка, которую интерфейс назвал "Корнем Сидарди", не удосужившись добавить свойств. Точильный камень, кремень и огниво. Небольшой моток тонкой веревки. Забрав все в сумку, выпрямился. Куда теперь? Бродить по пустому городу, рассчитывая найти что-то интересное? Не факт, что двое "мстителей" уже ушли отсюда. А подземный ход вроде выводит за стены...

Решение оказалось не лучшее. Ход был узкий, как крысиная нора, но длинный и петляющий, как кишечник. Я потерял счет времени, пока полз по нему - казалось, прошло не меньше часа. Часа в сырой непроглядной темноте. Только факт, что пицца еще не приехала, был каким-то внешним ориентиром, который говорил, что ощущения меня обманывают.

Когда я выбрался, уже рассвело. Действительно, ход начинался в склоне холма, на котором громоздилась уже порядком обветшавшая и полуразрушенная городская стена. Промокшая жухлая трава чавкала под ногами, стволы деревьев торчали как угловатые свечи. Поискав немного, я нашел во влажном дерне слабую цепочку следов, уходящую в лес. Тут прошел один человек, прошел в сторону хода. Значит, мои опасения напрасны - парочка не воспользовалась этим путем. Может просто не нашла его. Побрел по следам, озираясь и прислушиваясь. Лес глухо трещал на ветру, стволы медленно, едва заметно качались, одежду трепало, в глаза то и дело бросало пригоршни грязных, мелких капель. Вспомнились слова воина из Аккаде. Интересно, кто такой тут обитает, кого мне стоит опасаться?

Вскоре следы исчезли - похоже, ночной дождь растопил их. Но дальше я справился и сам - впереди показалась узкая грунтовая дорога, покрытая темными лужами.

Я брел вдоль покрытой дерном обочины - там было меньше грязи. Дорога постепенно поднималась вверх - карабкалась на большой, пологий холм. Солнца видно не было - все небо затянули низкие темные тучи, обещая скорый дождь. Удивительно, что он еще не начался. С каждой минутой пить хотелось все больше - казалось, во рту действительно пересохло и жгло от влажной взвеси пыли и пепла, стоявшей в воздухе. Хуже всего было от того, что вода была везде вокруг - она стекала бурыми каплями по серым растрескавшимся стволам, собиралась в глубоких черных лужах, текла тонкими извилистыми потоками по склонам вокруг тропы. Но вода эта была темной, смешанной с гнилью и золой, густо укрывшими землю. То и дело персонаж разражался резким, влажным кашлем, словно пытаясь отхаркать пропитанный смертью воздух, исторгнуть его из себя. Я с удивлением ощущал такое же желание - подхватить его кашель, прочистить саднящее горло.

[Жажда: 34]

[Энергия: 48]

С вершины холма, на который забралась дорога, я увидел реку. Она текла величественно и неторопливо, пологий берег густо порос сухим, желто-рыжим тростником, в нескольких десятках метров правее поднимаясь резко и отвесно, обнажая каменистый обрыв слоистого известняка. Тропа выходила к броду. На мелководье, во вспенившейся грязно-серой жиже плавал раздувшийся труп. Спустившись к реке, я огляделся. Здесь она была широкой и мелкой, неторопливое течение бугрилось на выступающих гранитных валунах, скользких от слизи. Используя панцербрехер как шест, я вошел в воду. Он быстро поднялась выше колен, до середины бедер, залила сапоги. Сумку повесил на шею, дважды обмотав ремень. К середине вода, казалось, стала немного чище, прозрачнее. Подумав, снял с пояса флягу. Отвинтил крышку, приложил к ней сложенный втрое чистый бинт. Вода набиралась медленно.