Кассандра Клэр - Город священного огня (др. перевод) (ЛП)

– Не такой уж большой выбор, да? – произнес Саймон.

Рафаэль улыбнулся.

– Нет, Светоч. Совсем небольшой.

В последний раз, когда Клэри была в Зале Соглашений, тот был почти разрушен: прозрачная крыша разбита, мраморный пол растрескался, центральный фонтан высох.

Нужно признаться, что с тех пор Сумеречные охотники проделали впечатляющую работу, чтобы подлатать его. Крыша снова была цела, мраморный пол с золотистыми прожилками выглядел чистым и гладким. Над головой высились арки, льющийся сквозь крышу свет освещал вырезанные на нихруны. В лучах вечернего солнца, окрашивающего воду в бронзовый цвет, мерцал центральный фонтан со статуей русалки.

– Существует традиция, что когда получаешь свое первое оружие, то приходишь сюда, чтобы благословить лезвие в водах фонтана, – сказал Джейс. – Сумеречные охотники так делали многие поколения. – Он двинулся вперед, к краю фонтана, встав в тусклом золотистом свете. Клэри вспомнила свой сон, в котором танцевала с ним здесь. Он оглянулся через плечо и поманил ее к себе. – Иди сюда.

Клэри встала рядом с ним. Центральная статуя в фонтане, русалка, держала весы, бронзу и медь которых перекрывала зеленая патина. Еще в руках у нее был кувшин, из которого лилась вода, а лицо ее озаряла улыбка воина.

– Опусти лезвие в фонтан и повторяй за мной, – сказал Джейс. – Пусть воды этого фонтана омоют этот клинок. Благословят его только для меня. Позвольте мне использовать его только в целях помощи. Позвольте направить его на добродетель. Позвольте ему вести меня по пути достойного воина Идриса. Позвольте ему защищать меня, чтобы я могла вернуться к этому фонтану и снова благословить свой клинок. Во имя Разиэля.

Клэри опустила лезвие в воду и повторила за Джейсом слова. Вода вокруг меча зарябила и замерцала, и она тут же вспомнила о другом фонтане, в другом месте, и сидящем позади нее Себастьяне, глядящем на искаженную картинку ее лица. У тебя темное сердце, дочь Валентина.

– Хорошо, – произнес Джейс. На запястье она почувствовала его руку, выплескивающаяся из фонтана вода холодила и мочила кожу там, где он ее касался. Он потянул ее руку с мечом и отпустил, чтобы она могла поднять лезвие вверх. Солнце село еще ниже, но его лучей оказалось достаточно, чтобы на обсидиановых звездах сечения вспыхнули искры. – Теперь дай мечу имя.

– Эосфорос, – сказала она, убирая его в ножны и заправляя за пояс. – Вестник рассвета.

Он издал смешок и наклонился вперед, чтобы легонько поцеловать ее в уголок губ.

– Надо отвезти тебя домой… – Он выпрямился.

– Ты думал о нем, – сказала она.

– А конкретнее? – попросил Джейс, хотя, как ей казалось, он знал, о чем она говорила.

– О Себастьяне, – ответила она. – Я имею в виду, чаще обычного. И тебя что-то беспокоит. Что именно?

– Ничего.

Он зашагал прочь по мраморному полу в сторону двойных дверей Зала, которые сейчас были открыты. Она последовала за ним, выйдя на широкий выступ над лестницей, ведущей к Площади Ангела. Небо потемнело до кобальта, цвета морского стекла.

– Не надо, – проговорила Клэри. – Не закрывайся.

– Я и не собирался. – Он резко выдохнул. – Просто ничего нового. Да, я думаю о нем. Я думаю о нем все время. Но я не хочу этого. Я никому, кроме тебя, не могу объяснить, потому что ты была там. Словно я был им, а теперь, когда ты мне говоришь, что он подкинул ту коробку в доме Аматис, я точно знаю, почему. И ненавижу это знание.

– Джейс…

– Только не говори мне, что я не такой как он, – проговорил он. – Я такой же. Воспитан тем же отцом: мы оба обладаем преимуществами особого воспитания Валентина. Мы говорим на тех же языках. Мы учились одному и тому же стилю боя. Нас обучили одним моральным принципам. У нас были одни и те же домашние питомцы. Все изменилось, конечно, изменилось, когда мне исполнилось десять, но основы твоего детства навсегда останутся с тобой. Порой я задаюсь вопросом, не моя ли это вина.

Сказанное потрясло Клэри.

– Ты же говоришь не серьезно. Когда ты был с Себастьяном, то не выбирал, что тебе делать…

– Но мне понравилось, – перебил он, и в его голосе послышалась грубость, будто сами слова скребли горло, словно наждачка. – Себастьян, он замечательный, но в его мышлении есть некоторые пробелы, места, которые он не знает – я ему с этим помог. Мы сидели и говорили о том, как сжечь весь мир дотла, и это было так захватывающе. Я хотел этого. Все стереть, начать заново, война огня и крови, а после этого сияющий город на холме.