Эмиль, Гнитецкий - Благими намерениями

- Граф.

- Угу, граф. Так и запишем. Место работы?

- Сыскарь его величества короля Ровида.

Бордул заметно психовал, пожирая Мольха глазами, словно голодный упырь, нервно барабаня пальцами по столу. Второй же дознаватель со спокойным видом шкрябал бумагу пером, периодически обмакивая его в чернильницу, старательно выводя каждую букву.

- Возраст?

- Двадцать восемь лет.

- Итак, перед нами Панкурт Мольх двадцати восьми лет роду, граф, сыскарь его величества короля Ровида, проживающий в собственном замке города Киоса королевства Гардарии. Всё верно?

- Да, всё верно. Так и есть! Я ничего не...

- Стоп, стоп, стоп! - выставил ладонь Бартольд, - Ещё не всё. При аресте не было обнаружено никаких документов, ничего, что указывало бы на твоё происхождение. Что скажешь по этому поводу?

- Я не помню. Пил в корчме, веселился. Всё как в тумане. Правда, не помню.

"И именную печатку, где-то потерял" - с горечью вспомнил Мольх. - "Где меч, одежда, деньги, лошадь? Где кристалл зова?".

Бартольд вздохнул, отложил лист, порылся в кипе бумаг, выдернул один листок наугад.

- Свидетельства против тебя всё множатся и множатся. Все - не в твою пользу. Вот, к примеру: "...я являлся свидетелем, как человек, никак себя прежде не называющий, подбежал к охране княжича Кадроша, ударил стражника кувшином, выхватил кифару из рук и с силой ударил княжича по голове музыкальным инструментом. Тот упал на пол без сознания. Далее, он затеял драку с охраной, завладев мечом одного из стражников, и замахнулся по-боевому, с целью убить противника..." . Или вот: "...ударив княжича Кадроша по голове кифарой, он сопротивлялся аресту, сломал мне руку, так же вцепился зубами мне в шею, едва не прокусив до крови..." - это объяснительная одного из стражников. Да ты вооружённый бандит!

- Не может быть! Это какой-то абсурд... - сказал Мольх уже чуть тише.

- И таких показаний уже больше семидесяти! - громко сказал Бартольд. - Показания примерно одинаковые, разница лишь в незначительных деталях. А теперь давай повернём дело следующим образом. Допустим, просто допустим, что все свои данные ты привёл верно. Ты - действительно граф Панкурт Мольх, сыскарь его величества короля Ровида...

Бартольд встал со стула, обошёл комнату, заложив руки за спину, тщательно вымеряя каждый шаг. Подошёл сзади Мольха и снова стал говорить:

- Значит, подданный короля Ровида покушался на жизнь княжича, покалечил охрану, дебоширил, подвергал жизнь людей опасности. Как ты думаешь, во что это всё выльется? Это скандал, отмена предстояшей свадьбы, расторжение всех договоров, а то и война! И всё из-за чего? Правильно, из-за сыскаря короля Гардарии! Ты представляешь, что вообще будет?

Мольх молчал. Голова болела, лицо горело. Всё тело ломило, ссадины, синяки и отдавленные в кресле места ныли, зудили и причиняли неудобство.

- Ты одним ударом не только Кадроша чуть не убил. Ты одним ударом мог убить весь престиж Гардарии! Если ты, конечно, действительно Панкурт Мольх, чему нет ни одного доказательства, кроме твоих слов.

- Так пошлите запрос в Гардарию! Всё выяснится! - с надеждой произнёс сыскарь.

- Допустим, пошлём. И что? - парировал Бартольд. - Что дальше? Отпустить мы тебя всё равно не отпустим. Ты совершил тягчайшее по нашим законам преступление. Самое выгодное для тебя - признать себя шпионом и выдать своих сообщников.

- Но это ложь!

- Пусть даже и ложь. Нам всё равно. Хорошие и добрые отношения между Гардарией и Верузией для нас важнее, чем какой-то граф. Ты ставишь не на ту лошадь. Если ты любишь своего короля и своё королевство, твой долг пойти нам навстречу! Зачем омрачать свадьбу дочери короля и княжича Блоднека? - резко сменил тон второй кромник, как-то смущённо потерев переносицу, словно пряча глаза.

- Оговора от меня не будет! - решительно сказал Мольх.

- Значит, ты действительно шпион и вредитель, а никакой не сыскарь, - отметил Бартольд. Затем обратился к другому дознавателю: - Теперь наш неблагоразумный друг полностью и целиком ваш. Нам пора поднажать.

- Да с такими друзьями только гроб себе мастерить! - огрызнулся допрашиваемый.

Бордул хищно улыбнулся.

"Съездил отведать местных вин и женщин" - сыскарь изо всех сил старался не подавать виду, но внутри, в области живота образовался студень.

***

Избиение с периодическими воплями "Даешь показания, хасийский выкормыш?! Кровь по капле высосем!" продолжалось несколько часов. Количеству ударов давно уже был потерян счёт. Сначала кромник бил Мольха в живот, по рукам, по ногам, а когда тот упал после очередной серии ударов, проклиная Бордула на чём свет стоит, отказался встать, тот велел громилам пристегнуть его за шею к цепи, свисающей с потолка, чтобы пленник просто висел на ней, если не будет стоять на ногах.