Меган Тернер - Вор (ЛП)

Отец заходил часто, но ненадолго. Во время одного из визитов, он поведал, что Софос уже сообщил моим наиболее наглым кузенам, что мой утомительный обет отказа от оружия с честью предан забвению. Несколько человек так же взяли на себя труд сообщить всем вокруг, как я возмужал и стал похож на отца, и не все они казались неискренними. Может быть, мои дяди и тети когда-нибудь согласятся игнорировать тот факт, что я прочел слишком много книг и не умею ездить верхом, предпочитаю музыку и вежливую беседу фехтованию, но я не очень верил в такую возможность.

Когда царица зашла навестить меня, она сказала, что все сходство с моим отцом сводится к манере ходить с постной миной, а затем отрицать, что у меня что-то болит. Я попытался настаивать, что мое плечо действительно не очень болит, но она только рассмеялась и ушла.

Еще через неделю, когда мне разрешили выбраться из постели и сидеть в кресле, она снова пришла в гости и задержалась на минуту или две. Вечернее солнце заходило за склон Гефестии, наполняя комнату оранжевым светом.

— Софос посетил ваш семейный храм Евгенидеса, — сообщила она. — Больше всего он восхищался серьгами, особенно изумрудными кабошонами княгини Алении.

Кто-то должен был рассказать мальчику, как гневалась княгиня, когда я увел те изумруды, так сказать, у нее из-под носа. Я подозревал, что это была сама царица. Я признал, что с его стороны было немного странно восхищаться подношениями богу, в которого он не верил.

— Да уж, — согласилась она.

Мы оба по очереди рассматривали Дар, снова и снова поворачивая его в руках.

— Ты будешь его носить? — спросил я.

— Мне кажется, я не смогу, — сказала она.

— Тогда где ты будешь его хранить?

Храм исчез, вернуть Дар туда было невозможно. Она довольно долго молчала.

— Я собираюсь отнести его на Священную Гору и бросить в огонь Гефестии.

— Уничтожишь его? — я был поражен.

— Да, верну Богине. Приглашу свидетелей из Суниса и Аттолии, и когда его не станет, трон Эддиса будет передаваться тем же порядком, как в других странах. — она посмотрел на меня. — Так сказала мне Мойра.

Я кивнул, вспомнив посланницу богов в ее длинном белом пеплуме.

— Это не могло продолжаться вечно, — тихо сказала она. — Дар не принадлежит нашему миру.

— Через сто лет никто уже не будет верить в его существование, — заметил я.

— Но ты будешь по-прежнему знаменит.

— Ох, не знаю, — ответил я.

В последнее время слава потеряла для меня былую привлекательность.

— Будешь, будешь. Потому что ты запишешь эту историю и поставишь книгу на полку в своей библиотеке. Но сначала все расскажешь мне, — сказала она. — Я хочу знать то, что неизвестно халдею.

Было большим облегчением рассказать ей все о тюрьме и храме, о том, как я относился к халдею в начале нашей экспедиции и в конце ее. Каково оказаться в центре внимания богов и стать их инструментом изменения мира. Неприятные ощущения, должен признаться.

Она заходила урывками в течение многих дней, находя время в перерывах между исполнением царских обязанностей и встречами с министрами, но она хотела услышать всю мою историю. Через несколько месяцев я честно записал все, что помнил. Я покажу книгу ей и спрошу, что она думает. Может быть, я пошлю копию халдею в Сунис.

— Между прочим, Софос считал, что ты хочешь жениться на мне.

— Я думал, что ты выйдешь замуж за Софоса.

— Может быть. Впрочем, посмотрим, когда он подрастет.

— А еще я думал, что твой Совет уговаривает тебя выйти за двоюродного брата царицы Аттолии.

— Ну, только потому, что он был симпатичнее Суниса. Но сейчас мне вообще можно не выходить замуж. К счастью для всех нас. Оба они возненавидели бы Эддис, но Софос… Думаю, Софос мог бы быть счастлив здесь.

— Любой, кому посчастливится заключить с тобой брак, сможет считать себя счастливейшим из смертных.

— Льстец.

— Не за что.

— Евгенидес…

— Да? Хватит уже кусать губы, скажи это наконец.

— Спасибо, вор.

— Всегда пожалуйста, моя царица.

1–1.2 м. Фут равен 30.5 см.

Агорой у эллинов называлась рыночная площадь, обычно открытая. Возможно, именно отсюда возникло слово «агорафобия», означающее боязнь открытых пространств. В крупных городах на агоре могли располагаться и строения, в т. ч. капитальные, для торговли и для проживания приезжих купцов.

Стекло было редкостью в античном мире, и сосуды из него, даже самые простые, стоили дорого.