Мария Сакрытина: Клятва (СИ)

было и быть не могло», ибо в моей обычной жизни такие, как она и впрямь не случались.

Так, глоток воды в жару: раз – и опять пить хочется, и всё равно нестерпимо жарко.

Болел я долго. Считать тогда ещё не умел, так что… долго. Помню, ко мне даже хозяйка

приходила, лапищу свою на лоб клала, щупала. Это она не доброты от душевной, нет –

просто смотрела, выживу я или окочурюсь. А может, лучше мне вообще того, помочь?

Окочуриться. Мне страшно тогда было – жуть. Кто будет держать бесполезного сиротку?

Да никто. Убивать-то тоже не станут – вынесут в подворотню, а там я в лучшем случае от

холода загнусь. И довольно быстро.

Может, от страха я тогда и поправился. А ещё Малыш Жак таскал мне свою порцию еды –

украдкой, чтобы хозяйка и её две дылды-дочери не заметили. Жак сам рисковал в

подворотне оказаться, но меня кормил: должок за ним был. Малыш же отлично понимал,

что если меня не будет, никто его от старшей своры не защитит и не спрячет. Кому он

нужен – угловатый, тощий, вечно с текущим носом, ниже всех нас на голову? Вот и били

все, кому не лень. У меня рука на такую козявку не поднималась, зато у десятилетки Ника

– очень даже. Я как-то и вступился, просто чтобы Нику в морду дать – а нефиг под нарами

крысятничать. Ну а Жак тогда, видно, решил, что мы с ним друзья, и носил мне мокрые

тряпки на лоб и перевязки. Заботился. И моё угрюмое бурчание его не спугнуло, так что

друзьями мы и впрямь, можно сказать, стали. Точнее, он за мной как хвостик бегал, ну а

вместе нас почти не трогали.

Теперь он мне жизнь спасал, и я был благодарен – впору Великой Матери молиться, что

наделила меня, хм, милосердием, которое потом сторицей вернулось. Правда, это не как

храмовники рассказывают в своих проповедях, ну да у нас, черни же всё не так.

Когда я смог стоять – но не настолько, чтобы не держаться за стены – хозяйка отрядила

меня дочкам в помощь для уборки. Остальных приютских на день-два обычно нанимали –

кого в конюшни, кого в трактир, кого к мастерам для чёрных работ. Детский труд тогда

стоил гроши, так что недостатка в нанимателях обычно не было. Но полуживого меня вряд

ли бы кто взял, так что хозяйка и предлагать не стала. Однако считала, что деньги лорда де

Тристад, которому принадлежал приют, мы все должны отрабатывать. Честно говоря,

уверен, отрабатывали мы с даже процентами, пусть и платили нам гроши. Хотя не думаю, что сиятельный лорд сильно на нас обогатился. Просто среди благородных модно было

тогда давать деньги на благотворительность. А уж если они что взамен получали – так это

не считалось.

Барак у нас был большой – по крайней мере, мне тогда казался большим. Дочки

хозяйкины, как обычно, скинули на меня основную работу – уборка у нас была

наказанием, так что скинуть её всегда было на кого. В тот раз, вот, мне не повезло.

Мытьё полов – ещё ничего, ползать я вполне мог. Колени, правда, до крови стёр – так и ну

их, не впервой. И руки окоченели, но их я старался беречь, знал уже, как с тряпкой

управиться, чтобы мозолей лишних не посадить. А то как потом работать больными

руками?

Но подметание двора стало подлинной пыткой – меня заносило вместе с метлой в

обнимку, как пьяного. И если на моей физиономии ещё осталось свободное от синяков

место, ручка метлы доделала то, что не успела ключница.

Под конец сволочная метла и вовсе улетела куда-то далеко, где я её и не видел – перед

глазами и так всё расплывалось. Но поплёлся-пополз поднимать – если всю работу не

сделаю, еды мне сегодня не видать, а если есть не буду, фиг поправлюсь.

Ручка метлы, наконец, ткнулась в руку, я её сжал – пальцы нещадно дрожали. И только

тогда различил сквозь шум в ушах недовольный голос:

- Охренел, идиот малолетний, ты куда лезешь?! Жить надоело?!

И тяжёлые копыта, которые я как-то умудрился не заметить, опустились в локте от меня.

Прижимая норовящую вырваться, жутко мешающую метлу, я отползал (жутко медленно) в

сторону, когда чья-то кожаная перчатка с богатой золотой вышивкой схватила меня за

подбородок.

- Это кто тебя так отделал? – поинтересовался тот же голос, а рука в перчатке потянула

вверх.

Метлу я снова выронил, но встал, покачиваясь. Больше всего было жаль, что снова

придётся эту мерзкую дуру-метлу ловить, а её ещё и найти в тумане надо…

- Что у тебя с глазами? – неожиданно поинтересовался голос, а перчатка принялась

ощупывать левую сторону моего лица.