Александра Бракен - Темные отражения

– Меня будут отслеживать? – От этой мысли мне стало не по себе, однако я все же надела цепочку.

– Только если ты активизируешь кнопку, – пообещала Кейт. – Жучки сделаны таким образом, чтобы СПП не могли случайно перехватить сигнал. Обещаю, что здесь ты в безопасности, Руби.

Взяв кнопку двумя пальцами, я поднесла ее к глазам. И тут же выронила: на пальцах и под ногтями было огромное количество грязи. Не слишком приятный вид.

– Могу я задать тебе еще один вопрос? – Я дождалась, пока Кейт вырулила обратно на дорогу, и лишь после этого смогла выдавить из себя еще несколько слов. – Если Детская лига была создана для того, чтобы покончить с лагерями, тогда зачем вам понадобились мы с Мартином? Почему было просто не поджечь башню?

Кейт прижала руку к губам.

– Я не участвую в подобных операциях, – ответила она. – Лучше сфокусироваться на реальных задачах и помогать детям. Уничтожишь фабрику, и они тут же построят другую. Уничтожишь жизнь… С того света еще никто не возвращался.

– А люди знают? – вклинилась я. – Люди понимают, что нас невозможно вылечить?

– Не знаю, – ответила Кейт. – Некоторые люди стараются забыть о лагерях и верят в то, во что хотят верить. Думаю, многие догадываются о проблемах, но настолько поглощены собственными заботами, что думать о содержании лагерей просто нет времени. Люди хотят верить, что с вами обращаются хорошо. Честно говоря, вас… Вас осталось мало.

Я резко выпрямилась.

– То есть?

Кейт отвернулась.

– Мне не хотелось говорить об этом, но дела обстоят гораздо хуже, чем раньше. По последним отчетам Лиги, два процента населения страны находится в лагерях. Это дети от десяти до семнадцати лет.

– А что с остальными? – прошептала я, догадываясь, каков будет ответ. – Где остальные девяносто восемь процентов?

– Большинство из них стали жертвами ОЮИН.

– Умерли, – поправила я. – Абсолютно все? И везде?

– Нет, не везде. В других странах было зарегистрировано всего несколько случаев, но здесь, в Америке… – Кейт сделала глубокий вдох. – Мне не хотелось бы тебя пугать, но похоже, основные жертвы ОЮИН, а также солдат Пси-подразделения – подростки.

– Сколько? – Боже, что еще я пропустила за время пребывания в лагере? – Сколько нас осталось?

– Согласно заявлению правительства – четверть миллиона детей младше восемнадцати лет, но в реальности десятая часть этой цифры.

Мне резко поплохело. Отстегнув ремень безопасности, я наклонилась вперед и опустила голову между ног. Краем глаза я видела, что Кейт собирается погладить меня по спине, и вовремя увернулась. Долгое время тишину нарушал лишь звук едущей машины.

Я сидела, опустив голову и плотно зажмурив глаза, так долго, что Кейт начала беспокоиться.

– Тебя все еще тошнит? Нам пришлось использовать повышенную дозу пенициллина, чтобы вызвать приступ. Поверь, мы бы с радостью выбрали другой способ, но попасть в лазарет можно лишь по очень серьезной причине.

Мартин всхрапнул, а затем вновь воцарилась тишина. От мысли о том, как далеко мы уехали от Термонда (и от прежней жизни), мой желудок скрутил спазм.

– Знаю, – ответила я спустя некоторое время. – Спасибо тебе.

Кейт наклонилась и прежде, чем я успела ее остановить, погладила меня по руке. Затылок начало покалывать – тревожный звоночек. Первая картинка пронеслась в голове настолько быстро, словно я увидела фотонегатив. Маленькая девочка в высоком стульчике, рот раскрылся в беззубой улыбке. Потом огонь. Огонь повсюду. Языки пламени взбираются по обоям, полыхают ярче солнца. Это воспоминание? Меня охватила дрожь, зубы непрерывно стучали. В воспоминаниях Кейт возникла серебристая дверь с номером 456В на табличке. Пальцы хватают дверную ручку и тут же отдергиваются: она раскалена. Руки, а потом и ноги яростно стучат по дереву. Картинка дрожит, из щелей вырывается черный дым.

Темная дверь захлопнулась, и я отпрянула назад, вырывая руку.

Что за черт? Кровь эхом стучала у меня в ушах. Я закрыла глаза.

– Опять? – воскликнула Кейт. – Ох, Руби, прости. Когда меняли машины, надо было попросить что-нибудь от желудка.

Так же, как и все остальные, она ничего не заметила.

– Знаешь, – сказала Кейт через некоторое время. Она смотрела на темную дорогу. Небо вдалеке начало светлеть. – Это было очень храбро с твоей стороны – принять таблетки и пойти со мной. Я знала, что ты не просто пай-девочка, какой казалась в лазарете.

Я не храбрая. Если бы это было так, я бы овладела своим даром, не обращая внимания на то, насколько он ужасен. Я бы ела, спала и работала среди других оранжевых или, по крайней мере, вышла из тени желтых и красных.