Александр Бруссуев - Не от мира сего-4

- Таинство крещения!

В это же самое время Василий Игнатьевич с перебитой ногой пытался отползти от жара горевшего дома.

К нему пришли перед самым рассветом: именно это время почему-то считается наиболее удачным для свершения злобных дел. Как ни странно, Казимирович не удивился, не принялся вопрошать, укоряя "за что?", вообще, повел себя так, будто ждал этого визита всю свою сознательную жизнь.

Когда дверь в его опочивальню осторожно приоткрылась, тем самым нарушая естественный устоявшийся за годы образ жизни - по ночам к нему без его воли никто никогда не входил - Вася, даже не открыв, как следует глаза, сполз с кровати на пол, увлекая за собой верный меч, который всегда находился в состоянии доступности. Единственное неудобство было то, что он покоился в ножнах, а извлечение из них породило бы шум, совсем ненужный в этом случае.

Дом его был пуст, всех работников он распустил в связи со своим грядущим отъездом. Только пара человек должна была следить за невеликим имуществом, да временами протапливать печи, чтоб уж совсем не запустить хозяйство. Да и их этой ночью не было.

Василий с самого детства знал, что однажды ночью к нему в спальню проберутся черные люди, чтобы вершить свое черное дело. Только ему казалось всегда, что это будут яйцеголовые длинноухие парни в юбках, что обитают где-то под землей. Русов он не ожидал.

То, что к нему пожаловали именно русы, он понял сразу же, потому что только они умеют передвигаться абсолютно бесшумно, временами, словно зависая в воздухе. Это его не испугало и не удивило. Вообще, все чувства у него свились в одно: чувство самосохранения. Чтобы остаться живым, нужна самая малость - чтобы пришельцы сделались мертвыми.

Василий резко наотмашь ударил из-под кровати мечом, не вытаскивая его из ножен, и достал им ногу человека, который в этот момент пронзал кинжалом его былое ложе. Тьма стояла полная, и подсознательно ливонский рыцарь Вася отметил, что русы пока в темноте видеть не научились. Ушибленный человек еще только набирал воздух, чтобы закричать, либо сдавленно зашипеть от боли, а ливонец уже рывком перевернул кровать, вскакивая на ноги.

После первого выпада ножны сами собой улетели куда-то, поэтому Василий вслепую рубанул перед собой крест-накрест. Раздался характерный звук разрубаемой плоти, сопровождаемый бульканьем. Вася ушел в сторону, к стене и весь обратился в слух. Его преимуществом было то, что битва происходила на его территории, где он знал каждый угол, каждый поворот.

Под перевернутой кроватью слабо шевелился, пытаясь выбраться, один из убийц, другой лежал недвижно на полу, распространяя вокруг дурящий аромат горячей крови, а третий - где-то затаился. Должен быть третий, его не может не быть.

Василий не двигался и старался дышать бесшумно. Так же тихо сделалось в комнате, даже раненный под опрокинутым тяжелым ложе не шевелился. Враги будто бы что-то выжидали. Не прошло и полночи, как Казимирович понял, что именно.

Сначала потянуло дымком, потом где-то поблизости стало потрескивать, а вся тьма вокруг, вдруг, принялась окрашиваться в багровые полутона. Что же такое получается? Он обрел способность видеть сквозь ночь? Вася изо всех сил сунул мечом в щель между бревнами одной из стен своего дома-пятистенка. Клинок ушел до самого эфеса и застрял.

А тьма трепетала глубоким пурпуром. Ливонец вытащил из-под руин кровати скорченного человека и выдохнул ему в лицо:

- Сколько вас, суки!

- Много, - прошипел тот и попытался маленьким ножом, какой обычно таскают за голенищем, полоснуть по Васиному горлу. И это ему бы удалось, да только теперь Василий мог видеть сквозь тьму, поэтому он просто боднул лбом угрожающую ему руку, перехватил кинжал и вогнал его в открытый в ужасе рот врага.

Он подошел к третьему русу, слабо трепыхающемуся, как бабочка на иголке, насквозь пронзенному мечом сквозь стену. Клинок вышел из середины его груди, и с острия ронялись на пол тягучие капли, одна за другой, без перерыва. В такт этому ритму открывал и закрывал рот несостоявшийся Васин убийца. Казалось, он вел подсчет мгновениям жизни, вытекавшей из него, вместе с этими каплями.

- Много вас? - подошел к умирающему рыцарь.

- Суки, - кривя губы, медленно произнес рус.

Вот беда, подумал Вася, еще и дамочек привлекли. Он не с первого раза выдернул свой меч - пригвожденное тело с обратной стороны стены тотчас же осыпалось.

Пущенный пожар разгорался. Если из дома не вышли русы, значит, те, кто снаружи, будут ждать его. А выход из горящего жилища там же, где вход. Да еще окна имеются. Проконтролировать это дело не составит большого труда. Два лучника перекроют все пути отхода и еще в носах успеют наковыряться.