Иан Эсслемонт - Пристань Мертвого Дома

Парус опустила руки. Это рекорд. Возвращение к старому спору всего через две минуты. Она отвернулась со вздохом. - Агайла... я поеду на материк. Но прибуду туда как маркиза Малазанская.

Старая колдунья презрительно фыркнула. - Пустые титулы. Ты могла бы обрести куда больше, нежели красивые безделушки.

Нелегко было сдерживаться, но Парус сумела, проглотила гнев. - Тетушка, спасибо вам за все сделанное. Но, при всем уважении... теперь это уже не ваше дело.

Глаза старухи сузились, и Парус невольно вспомнила, какой ужас перед норовом этой женщины охватывал ее когда-то. - Это мое дело, Сойка. Забота о талантах острова - одна из моих обязанностей. Среди прочих. Я показала бы себя безответственной, позволь многообещающей ученице тратить время в объятиях ничтожного разбойника.

Парус ощутила, как лицо ее становится ледяной маской. Пренебрежительно повела подбородком: - Можете повесить гобелен, ткачиха. Хорошего дня. - Отвернулась и поспешно ушла.

***

Она нашла его на стене восточного бастиона, озирающим берег и гавани, что лежат к югу. Пожилой мужчина с седеющими висками, но, как ей было хорошо известно, еще полный сил. Адмирал пиратов, маркиз, многие годы держащий в кулаке буйную толпу капитанов. Проведший четыре войны против Напов и королей Кана. Он и сейчас носит защитный корсет под одеждой, пусть чтобы поддержать прямизну позвоночника. Мок Обманщик, командир трех боевых кораблей, правящих южными морями: "Неудержимого", "Нетерпеливого" и "Невыносимого".

Самый дерзкий из людей.

Он обернулся, заслышав шаги, и расцвел улыбкой, привычно погладив кончики усов. - Порван-Парус, моя ведьма Тюра. Как ты сегодня?

Она прижалась к нему. - Отлично. Что привело тебя сюда? Что-то задумал?

Он провел рукой по ее спине и ниже, где ладонь сжалась. - Именно. Пришла весть о конвое из Кауна в Анту. Мы не можем позволить им пройти, не бросив вызов. - Он поцеловал ее в лоб. - Капитаны приободрятся, если ты сопроводишь их. Наводящая ужас боевая колдунья Порван-Парус.

- Уверена, капитанов еще сильнее бы ободрило твое присутствие.

Он отстранился, прижимаясь локтями к пестрому камню. - Хотелось бы мне. Но едва я отплыву, капитаны поднимут глаза к пустому Замку и каждый подумает: "Почему я сижу не там?" - Он снова хихикнул, потом глубоко вздохнул. - Забавно. Как я сам. Ничего не хотел сильнее, чем занять это место. А теперь стал как бы пленником. Не смею уйти...

Направление беседы вызвало у Парус беспокойство. Она взяла его за руку. - Раньше ты ходил в набеги.

- Да. Когда был моложе. Но годы текут, а капитаны становятся смелее. Что ж... - Он поцеловал ее. - Пойдешь вместо меня на борту "Невыносимого"?

- Разумеется.

Он сжал ее плечи. - Спасибо, Парус. Я поручаю тебе большое дело.

"А я тебя не подведу. Вот увидишь". - Когда уходим?

- Через несколько дней. Заляжете у побережья Вориана, ладно?

Она кивнула. Да, эта усыпанная утесами, рваная линия побережья давно стала местом удачной охоты. - А что напаны? Наверняка они будут сопровождать конвой.

Обманщик протянул руку, она приняла ее; вместе они двинулись к угловой башне. - На Напах беспорядки. Малазу выпал случай перехватить власть над побережьями. Тогда мы обойдем их, Парус. Напы называют особой островной нацией - почему бы и нам?.. Вообрази же... Мок, король Малаза.

Она крепче сжала его ладонь. "И Порван-Парус, королева Малаза.

Только представьте!"

***

Делегация прибыла к внешним воротам на заре. Все пятеро встали на колени в пыли Храмовой улицы, ожидая его внимания.

Он позволил им пропотеть, стоя все утро, пока сам сидел скрестив ноги пред саркофагом, заменившим ему алтарь, и молился. Его богу мало кто молится, разве что в самой великой нужде и беде. Его бога почти все презирают, но в конце все приходят к нему. К Худу. Серому Богу. Темному Собирателю. Богу самой смерти.

Наконец он поднял голову, выпрямил спину и возложил ладони на колени. Нера, ожидавшая рядом, поднесла поднос с угощением: йогурт, хлеб и разбавленное пиво.

Благодарно кивнув, он встал, отошел от алтаря и поел. Сел на пороге, положив меч на колени.

Пятеро так и стояли у порога мавзолея, не поднимая скрытых капюшонами голов.

Отряхнув руки, он вышел на улицу, поправляя меч у бедра. - Да?