Петр Ингвин - Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой [AT, с илл.]

— Если их мало и нападают с лаем, — последовало продолжение для некоего Невдани, — значит, они в своих силах не уверены.

— Борщич, а если ни ножа, ни меча?

— Голыми руками волка завалить сложно. Но можно. Но только человеку опытному.

— Откуда взяться опыту, коли не драться?

— Соображаешь. Слушай сюда. Если получится, бей ногой в брюхо или в пах, там мышцы плохо держат удар. Если повезет, будут разрывы.

— «Если повезет», — с грустью повторив, кто-то шумно вздохнул.

— Слабое место у них — позвоночник, — донеслось с другого края. — Волк просто не приспособлен к падениям на спину.

— Борщич, Миряй, не морочьте мальцу голову. — Это снова голос того, кто к нам только что подходил.

Опасный голос. Я невольно сдвинулся к Томе. Какая-никакая, а защита: если что, смогу хоть что-то. Ну, надеюсь, что смогу. Потому что прав невидимый оппонент Борщича и прочих: откуда взяться опыту, коли не драться?

— Волка бей прямым в нос, в переносицу или в затылок. Или пальцами в глаза. Или заткни ему ноздри. Главное — не бойся. Они это чуют.

Новая тень направилась к нам от прохода. По мере приближения она становилась все больше и больше, вот уже переросла размеры среднего человека…

Малик?!

Нет, фигура оказалась еще больше, просто великанской. Может, оттого, что смотрим снизу?

— Царевна Тома! — Знакомый голос костоправа сопроводили ищущие телодвижения, старавшиеся ни на кого не наступить. — Я сделал мазь. Натрись, полегчает. И заживет быстрее. Это не от зашиба, а от того, что мучает.

Его руки оставили у нас под носом выдолбленную деревяшку с чем-то невообразимо вонючим.

— Рискнешь? — шепнул я, едва «доктор» удалился.

— Все, что угодно! Хоть черта лысого, лишь бы боль прекратилась.

В отношении черта лысого хотелось пошутить про новую ипостась нашего отсутствующего спасителя. Я смолчал. Томе не до юмора.

— Они все чуют, — продолжал неизвестный знаток волков. — Даже мысли твои чуют. Вот и представь, как ломаешь ему лапы, крушишь ребра, душишь коленом, рвешь на части — зверь визжит, хочет вырваться… а кровища хлещет рекой, кости трещат… Волки прочтут твои мысли. Или увидят в глазах. Это будет твой шанс.

Тома долго возилась, стягивая штаны из-под доспешной юбки, затем зачерпнула ладонью из деревяшки и стала мазать. Все это самостоятельно, лежа лицом вниз. Но не навязываться же с помощью в столь щекотливом деле. Я лишь смотрел по сторонам, чтобы никто не приближался.

— И кричи, — продолжал учить неизвестный, — кричи что угодно, но кричи страшно. Беги навстречу с ужасным воплем. Даже если не уступит и прыгнет — увернись. Вдогонку врежь ему в пах или дай пинка под хвост. А лучше — вдарь по башке. Один раз промахнувшись, волк подумает, кидаться ли второй, и признает в тебе настоящего соперника. И если в тот момент ему нечего и некого защищать, он начнет защищать свою жизнь, то есть, выйдет из боя.

— Бли-и-ин… — с неописуемым чувством досады вышептала Тома.

— Что случилось? Жжет? Болит?

Она чуть не плакала.

— Липнет к штанам, — призналась стыдливо. — Не могу одеть.

— Пусть подсохнет, — посоветовал я. — Здесь темно, никто не увидит, даже я почти ничего не вижу.

Пришлось срочно прикусить язык. Тома криво усмехнулась:

— Скромняга ты наш. Боюсь, теперь придется увидеть. Я не скоро очухаюсь, а терпеть уже невозможно.

— Так болит?

— Дурак. — Она зарылась лицом в ладони.

Вот ведь чудо-юдо-рыба-кит. Я же сам едва терплю. Почему даже мысль не пришла, что Тома тоже человек?

Голос рядом упорно продолжал:

— Кто тут советовал руку в пасть совать?

— А что? — донеслось с другого боку. — Затолкнешь в глотку, он и не боец.

— Сам суй. Мелкий волчара руку поцарапает или порвет чуток, а крупный разгрызет. Там такие клычищи — копье перекусят. Лучше ослепи, набрось одежду на морду. И — лупи, лупи, лупи его по уязвимым местам.

— По каким именно? — тонко вопросил тот, что Невданя.

— Говорили же. В нос, по переносице, по затылку, в темечко за ушами. Если сможешь попасть — в солнечное сплетение. Еще ребра, копчик и суставы лап у них очень болезненны. Ломай лапу, прыгай со всей дури коленом в грудь или на ребра. Опрокинь. Лежачий волк — не противник. Если удастся запрокинуть голову волка назад — бей в основание черепа, ломай ему хребет.

Упершись лбом, Тома одним движением влезла в штаны. Латная юбка вернулась на место, соприкосновение с больными местами вызвало тихий вой.

У меня горели уши. Хорошо, что не видно.