Владимир Жуков - Бортовой инженер Вселенной

И Сашуля покатил на отдых.

А на день другой уже в По мчался вместе с Шуховым. Не пил и после был ещё один денёчек трезвым. И уставшая душа-загадка эти дни не допекала вовсе.

А уже на третий день, проснувшись, гул «Антона» особист услышал, нудный, очень хорошо знакомый. Понял: борт везёт больших чекистов из Москвы на полтергейстов глянуть.

Так как в прочем-то неясных пятен не имелось в том пикантном деле, особисты не старались очень им головки забивать серьёзно. А решили по программе полной оторваться под кавказским солнцем, от начальства вдалеке, а также от досужих глаз супруг ревнивых. Испокон веков оно велось так, всё естественно, а, как известно, что естественно – не безобразно.

Поднимая за Сашулю стопку, произнёс худой чекист московский – на погонах три звезды большие:

– Молодец ты, Александр Иваныч! Контрразведчик, так сказать, от бога!

В эйфории пребывал Сашуля всю неделю, в алкогольном кайфе. И реально ощущал погоны на плечах с одной звездой большою. Рисовал в воображенье должность предстоящую, на ранг повыше, но, как только доходило в мыслях до прощанья с гарнизоном скорым, недовольно так кривился тут же.

Окончание недели Шухов с экипажем отмечал обычно каждой пятницей, когда был дома. По прилёте с ремзавода праздник потому был в гараже мощнецкий. Но теперь он проходил иначе: покупали закусить и выпить сообща, решили как на речке нелояльные к Советской власти кочегар и особист Сашуля. Объявил своим коллегам Шухов, что иссяк совсем святой источник.

Проводив друзей, один оставшись, кочегар убрал гараж и только уж собрался уходить, как видит: эскадрильский замполит подходит, Неболтаев, под хорошей мухой. И кричит:

– Эй, кочегар, здорово! Как неделю завершил?

– Отлично.

И хотел уж напроситься было на сто граммов капитан, но только особиста «Жигули» увидел, с кочегаром завершил беседу и, шатаясь, в ДОС пошёл уныло.

А Сашуля не спеша подъехал к гаражу, напротив был который, и до Шухова скорее сразу.

– Фух! – войдя к нему, вздохнул, – бал кончен. Улетело наконец начальство, – громко выпалил, – давай-ка, что ли, по чуть-чуть винца сухого тяпнем, так оскомину набила водка.

Кочегар достал вино сухое, им наполнил под обрез стаканы, а потом их осушили вместе.

Саша сразу же хвалиться начал:

– Объявили благодарность, Шухов, за хорошую работу, вот как. И на звание послали тоже, да на год к тому ж досрочно целый. Только в душу всё равно насрали.

– Это как?

– Вот так. Не дали суки, понимаешь, поменять машину.

– А зачем? Ещё твоя что надо.

– Так свою могу продать я круто – за тринадцать, а новьё за восемь взять могу. Чего тут думать много? Бестолковому пилоту ясно, накрываются какие деньги.

Шухов, думая, чесал затылок:

– Ты скажи, – спросил, – тебе машины не положено служебной, Саша?

– Не положено.

– И без неё ты как без рук?

– Да. Как без рук. Конечно. А чего ты вдруг спросил об этом?

– Потому что кочегар я, Саша.

– Ну и что?

– А то, решать задачи нестандартные судьбой назначен: как в полёте, так и в жизни прочей.

– Не пойму.

– У нас особый случай?

– Вроде да.

– Давай решу.

– Ну, действуй.

– Долго думать здесь совсем не надо. Нужно старую разбить машину и начальникам твоим представить фотографию и справку после. И дадут тебе новьё без звука, чтоб на транспорте ловил шпионов, а не пешим башлабаем шлёпал.

– За тринадцать не уйдёт, поди-ка, после старая тогда.

– Ну что же, за одиннадцать уйдёт, но можно и совсем её не бить, Сашуля.

– Да, однако же, ты жук, коллега! Контрразведка по тебе горюет! На прощанье поцелую дай-ка и к груди тебя прижму, братишка!

Всё по Шухову Сашуля сделал и машину получил немедля. Снова новую «шестёрку» дали.

День осенний, необычно жаркий в Чу стоял. На «Запорожце» старом кочегар за криминалом ехал. За рулём сидел шофёр Сашуля, контрразведчика большого тёзка, водкой что лечил ангину дома.

Инженер из кислородной сумки вдруг верёвочку достал из шёлка и зачем-то показал шофёру.

– Для чего она? – спросил Сашуля.

– Для тебя.

– А мне зачем?

– А чтобы до руля вязать, когда приедем мы с тобой на винзавод, дружище.

– Но зачем?

– А не шаландал чтобы.

И вздохнула недовольно крыша, не ответив ничего, лишь только посильней на газ ногой нажала.

Уставший от невероятно трудных, даже по космическим меркам, великих дел, нёсся в бесконечном пространстве дух могущественный. Какой он был святой, или иной какой, я не знаю, но скорей всего нет. Почему? А потому что, находясь на удалении великом от планеты нашей, математикой не описать какое, вспомнил вдруг, человеческому недоступный разуму, совершенно не святое вовсе. Очень воспоминание зацепило, как когда-то в образе примитивного существа куролесил на ней, голубенькой. И заныла у духа душенька, прямо в голос запричитала: «Очень-очень хочу на Землю! Там хотя до сумасшествия просто всё, только этого как раз и хочется! Завернём давай! По сто граммов шлёпнем, с девочками похороводим! В океане искупнёмся тёплом. Самому-то не охота разве?». И делами важными обременённый всемогущий дух поддался своей загадке, как и русская душа, такой же, и непостижимой и непредсказуемой.