Алексей Мельников - Алевтина

Доктор изобразил пальцем, как перерезается горло и засмеялся, но смех выходил у него неестественный, какой-то истерический.

Антон даже на мгновение расширил глаза в испуге – доктор спятил. Но потом вздохнул – доктор пьян.

– Мы обсудим с вами это завтра, хорошо?

В ответ Михаил Степанович икнул, а потом его голова медленно опустилась и резко поднялась.

****

Через минуту вдоволь охмелевший доктор развалился в кресле и что-то бормотал себе под ном. В кабинете только он и недопитая бутылка коньяка. По какому случаю подарена эта бутылка? Кажется, прошло уже шесть лет. Тогда на рабочий телефон поступил звонок. Прибежал медбрат и сказал, чтобы Михаил срочно спустился к телефону. Звонила его жена, находясь дома на девятом месяце и вот-вот должна родить.

Он ждал этого момента всю свою жизнь. Распланировал этот день до мелочей и рассказывал: «Как только я узнаю о рождении своего ребенка, я брошу все свои дела и полечу под окна роддома и буду стоять там с огромным букетом цветов…. Потом я отвезу свою жену и дочурку домой…». Внимательно Михаил Степанович впитывал каждое слово жены: «девочка, такая прелестная, она так похожа на тебя Миш, а глазки голубые. Да все хорошо. Да-да, крохотная – три килограмма, ты представляешь маленькая такая частичка тебя и меня, спасибо тебе за нее Миш».

Михаил Степанович осознал, что он сидит пьяный в кресле и воротник на его рубашке уже намок от слез. Нужно идти домой, дать жене часть денег и сказать, что скоро все будет хорошо.

– Я не дам ей умереть!

****

На календаре 19 сентября, среда. Михаил Степанович сидел в своем кабинете, пальцы нервно постукивали по столу. За окном дождь отбивал сбивчивый ритм. Напряжение нарастало. Тяжелее и дольше идет время, когда сидишь в ожидании чего-то очень важного. В этот день он ждал девочку на лечение. Дочь того самого спонсора. Его посещали предостерегающие мысли, появилась жена перед глазами со словами: «это большой риск… я боюсь…». Доктор резко начал тереть лицо ладонями, словно умывается. Лицо налилось кровью, и тут раздался стук в дверь:

– Михаил Степанович, это мы.

В дверях показался, знакомый парень со шрамом на губах, но в этот раз он улыбался. За ручку он держал девочку в вязаной шапочке. Головной убор прикрывал облысевшую головку от постоянных химеотерапий. Одета она была в розовую кофточку с нарисованным зеленым зайчиком на уровне живота, и розовые штанишки, а на ножках кроссовки под цвет зайчика.

– Кто эта принцесса? – спросил, растеряно, доктор. Он их ждал, но вошли они как-то очень неожиданно, когда лицо горело от натирания.

– Карина, – засмущалась девочка, прячась за огромную по сравнению с ней руку, сопровождающего.

– Добрый день, Михаил Степанович, – перебил знакомство сопровождающий. Аккуратно посадил девочку на стул. Пальцы доктора вновь хрустнули, – здравствуйте.

– Ну вот, это Карина – дочь сами знаете кого. Будьте с ней вежливы и осторожны. Вы и я отвечаем за нее головой.

Михаил Степанович убедительно кивнул и бросил на нее взгляд. Она была немного похожа на его Машу, только без волос. Маленькие часто бывают похожи.

– Вы меня услышали, я думаю, – продолжал гость.

Доктор качнул головой, не отводя глаз от маленькой пациентки. В голове крутилось: «отвечаю головой, остановись пока не поздно, нашел на ком экспериментировать, ты самоубийца, но пути назад нет».

– Я вас услышал, – словно под гипнозом ответил доктор.

– Вот и замечательно. Кариночка, будь паинькой, я скоро вернусь, доктор проверит тебе голову, и мы поедем есть мороженное.

– Хорошо дядя Сережа… – сказала девочка, перебирая шнурки на своих зеленых кроссовках.

Через полчаса дядя Сережа вернулся за девочкой. Спеша узнать диагноз. Огромный кулак ударил по двери с той стороны.

– Можно я вас буду называть Сергеем? – начал с ноткой официального разговора, Михаил Степанович.

– Да, пожалуйста.

– Значит Сергей, вот что мне удалось выяснить.

Доктор передал ему, напечатанную минуту назад теплую от принтера справку.

– Диагноз подтвердился, – Сказал он, перевел переживающий взгляд на девочку, ее искренне жалко, – ваши врачи правы, но не во всем. До десяти лет ей не протянуть, максимум до восьми.

Даже у Сергея заблестели намокающие глаза. Но он не подал виду. Откашлялся, ком засел в горле. Его начальник являлся лучшим другом и Карину он любил, как дочь, – я вас понял, Михаил.

– Когда вы начнете лечение?

Ком подбирался все выше. Сергей знал про диагноз, но не знал, что времени настолько мало.