Olivia Patterson - Ноты в венах

Она прекрасно меня слышала и переживала весь этот кошмар вместе со мной. Я пригласил её войти. Эмили молча разглядывала товары, протягивала руки к налакированным инструментам: арфа, скрипки, виолончели, клавесины за грудой другого антиквариата, пока я наливал вторую чашку уже обыкновенного чёрного чая.

– Мы знакомы всего ничего. Как ты узнала мой адрес? И что тебе от меня понадобилось?– я сочился подозрением, однако не упускал возможности смотреть на её профиль.

– Тебе вкратце рассказать?

– Я бы предпочёл со всеми подробностями.

– На ресепшене в филармонии я нашла информацию о зрителях, побывавших на сегодняшних боях. Я услышала о теракте сразу после пробуждения. Дома меня ждали живые, но такие же глухие родители. Мне пришлось бежать – её тон понизился и растворился в шорохах за окном. Её переполняла обида, за то, что её близкие не услышали как она прощалась, либо за то, что она не смогла остаться с ними. – Я была уверена что человек, стоящий со мной на одной сцене не лишился слуха, поэтому заранее нашла информацию о тебе.

Я понимающе хмыкнул и замолчал, а она, как будто для себя или, рассуждая вслух, сказала:

– Да, люди обычно… – она помедлила,– начинают доверять тебе после того, как расскажешь длинную историю.

–Ты не думала о том, что это подозрительно, видеть знакомое тебе буквально сегодня лицо перед своим домом?

– Сейчас не приходится думать – только действовать,– она резко поморщилась, как будто осознала, что разговор стал слишком отвлеченным, и я тут же спросил:

– Почему ты была уверена, что я не пострадал?

– Потому что, эта одна из немногочисленных сцен по всему миру, способная полностью изолировать от входящих звуков. Разве ты не почувствовал?

–Да, будто в коробке.

– И ты пришла сюда чтобы?

– Я просто знала, что человек, к которому я иду, не лишился слуха,– она резко осела на пол и опустила голову.

– Чт..что ты тут будешь делать?– неожиданно для себя я заикнулся, задавая наиглупейший вопрос.

–Искать выход, переждать…подождать. А что ты или я можем сделать?

Мы сидели напротив друг друга по разным сторонам комнаты, облокотившись на товар, и смотрели, как тает ночь. Сегодня небо было первый раз в моей жизни таким звездным, даже через щель жалюзи. Я наблюдал за ним. Обычно оно было заслонено светом наших тел, прожекторов и вывесок.

–Что нам делать?

Я уже не помню, кто это спросил: я или она. Погружаясь в сон, я тревожился одной мыслью « А что если я останусь один?».

Утро пахло зеленью и чем-то терпким, заставляющим проснуться и медленно моргать, разгоняя сонную пелену. Я проснулся рано. Укрыл Аишу и переложил Эмили с арфы на нормальную кровать. Девять часов. В это время приходил Сэм. Даже если бы захотел, я не узнал бы, что с ним стало. Приготовив кофе в кофемашине, стоящей на стойке, рядом с которой стоял старенький джукбокс, ещё не потерявший сноровку скрести по винилу, я поставил на стойку три чашки. Я не знал, будут ли они кофе, останутся ли тут или нет, но мне хотелось верить, что это место сможет укрыть их обеих от зрелища за окном. Первой проснулась Эмили.

– Никогда моё утро ещё не было таким поганым – она поплелась из моей комнаты, не успевая осознать, что не находится в привычной для себя обстановке. Уставившись на меня, она все же обернулась, осмотреть место, где очнулась.

– Доброе утро.

– Доброе утро, – её взгляд погрустнел, она прислонилась к стойке. Была все ещё в кожаной куртке и майке, в леггинсах с полупрозрачной лёгкой юбкой, открывающей перед и удлиняющейся сзади. Все ещё бесподобна. Я даже её имени настоящего не знал.

– Эмили это псевдоним?

– Нет. Меня зовут Эмили Васкес, – она ответила, и я невольно улыбнулся, на что она вопросительно подняла бровь.

– Винсент Эдер.

– А кто эта девочка? Твоя дочь?– она вопросительно на меня взглянула.

– Я её не знаю. Она пришла попросить помощи. Странно, у неё как будто только недавно проснулась восприимчивость к музыке.– Аиша обнимала во сне толстую ручку кресла. Её волосы мешали ей спать своим светом. И правда, будто она ощущала это впервые.

– Ладно, сейчас стоит подумать о главном. Как продвигаться вперед?

– Что?

– Для меня твой магазин – временное убежище. Я не собираюсь оставаться здесь надолго – она прищурилась на свет солнца, который ворвался в комнату, лишь я поднял жалюзи.– Думаю узнать о том, какие поганцы на самом деле это сделали.

– Чёрную филармонию подставили? Но не зря же эта организация так долго скрывалась и оседала в обществе. Наверняка, захотели что-то изменить и легализовать бои через теракт.