Борис Штейман - Связной

– А ну, сволочи! Закрывай окна! Им, видишь ли, холодно! Два одеяла им подавай! Бесстыжие!

Правда, он перед этим, как обычно, махнет пару стакашков. Да и народ, как правило, робкий попадается, закроет себе окна и затаится тихонечко. Охота была связываться с кретином. Отдыхать приехали, а не нервы себе трепать. Тем более, хоть и своя республика, а на самом деле чужая. Везде чистота, урны, не плюнь. Прямо противно, тьфу, ей-богу!

Но один раз дядя Ваня все же нарвался. Сняла одна, как он ее назвал, цыганка, а потом съехала и увела две тарелки, блюдце и одеяло. Дядю Ваню чуть удар не хватил.

– Ну да ничего! – объяснял он праздной публике из отдыхающих, собиравшейся обычно по вечерам в дворике от нечего делать. – Я ей сделаю! Я ей такое письмо на работу накатаю! В партком! Научный сотрудник, ядрена вошь! Как попрут в три шеи с сотрудников, так подумает в следующий раз, как блюдца уводить!

Но время незаметно делает свое дело. Допился все-таки дядя Ваня до чертиков. Оделся в какое-то женское тряпье, юбку где-то достал, большим платком обвязал голову поверх берета, вытащил большой старый чемодан и уселся на него перед домом. Пригорюнился, подпер голову рукой и проговорил печально:

– Вот так. Приехали отдыхать, а остановиться негде! – И резко стаскивая с головы платок и вскакивая, торжествующе закончил: – Квартиров-то и нету!

Это была жестокая комедия. Хозяева из основного, большого дома, недолюбливавшие дядю Ваню и считавшие его изрядным придурком, позорящим весь коллектив квартиросдатчиков, наслаждались этой сценой, так как надеялись, что после такого уж он непременно спятит. Но не тут-то было!

«Как это все непристойно, несолидно…» – думала Зинаида Васильевна. Сама она жила с мужем и внуком на кухне, а две хорошие комнаты сдавала. Одна из них и была снята неизвестным лицом для какого-то Виталия Петровича. Причем для верности был заплачен задаток.

Зинаиде Васильевне часто бывало себя жаль, прямо до слез. «И что же это за жадность такая проклятая? Да пропади все пропадом! – каждый год решала она. – Все, хватит! Никого больше пускать не буду. Хоть на старости лет поживем по-человечески!» Но наступал новый сезон, и все шло по-старому. И дети, слава богу, уже обеспечены, так нет, теперь вот старик надумал машину покупать. А ведь прекрасно ездит себе на мотоцикле. Муж Зинаиды Васильевны, хозяин Оскар, был крепкого вида старый мужчина. По комплекции похожий на дядю Ваню, но более жилистый. Голову его украшал седой бобрик волос. Поворачивал он ее резко, по-птичьи и также по-птичьи, не мигая, мог долго смотреть в одну точку. Этим он тоже напоминал дядю Ваню, а также еще и тем, что никогда нельзя было понять, о чем он думает в данный исторический момент.

Хозяина Оскара неимоверно раздражали постояльцы. Особенно тем, что кипятили для чая больше воды, чем выпивали. Зло он иногда срывал на супруге или внуке. Еще жильцы часто ходили на кухню к плите, когда Оскар с женой и внуком уже спали. И это также сильно укорачивало ему жизнь.

Виталий Петрович с семьей возник у невысокого забора уже где-то за полдень. Еще раз вгляделся в номер дома, посмотрел для верности телеграмму и зачем-то прошел дальше вдоль забора. Там имелась вторая калитка.

– Вторая калитка… Видимо, несколько хозяев, – проанализировал он вслух увиденное.

– Так ты не разыгрываешь? – подозрительно поинтересовалась Евгения. – Почему нельзя было сразу сказать? А надо было нервы мотать?

– Действительно, зачем, пап? – поддержала маму Олюшка. Она была уже совсем взрослая и рассудительная не по годам.

– Хотел сделать вам сюрприз. Да и потом, вдруг не понравится?

Они пересекли утоптанную лужайку перед домом. Виталий Петрович машинально взглянул на веранду. С нее с доброжелательным любопытством глядели две совершенно одинаковые пожилые женщины. Закивали приветливо головами.

– Близнецы, – заметил он.

– На самом деле, близнецы, мам! Как здорово! – зашептала Олюшка. – И такие старые. Ну надо же!

«Если бы их не было, я бы больше удивился, – с сарказмом ухмыльнулся про себя Виталий Петрович. – Задание обещает быть интересным».

Зинаида Васильевна проводила новых постояльцев в довольно просторную светлую комнату. С ковриками, диванами, небольшим буфетом и платяным шкафом.

– Ну, кто в этот раз организовал вам, оглоедам, отдых? А? – Виталий Петрович с размаха плюхнулся на диван.

– Ну, пап, ты даешь! Правда, мам? – Подпрыгнула от радости Олюшка. – И сколько будет стоить это удовольствие, если не секрет?