– Не, не заряжен, – приходит первой в себя девушка, смеется тихо.
Как жаль, что не заряжен. Не хочется расставаться с великолепной, такой мужской игрушкой. Вырывает неожиданно девушка пистолет и укладывает его точно, как лежал, в ямку-оттиск. Оправляет белое постельное белье.
У Виталия Петровича рано открылись способности к рисованию. Однажды уже в школе он довольно удачно изобразил утку. Перышки, голова, глаз, ну просто как живая! Правда, если как следует приглядеться, то и не совсем вроде бы утка. Скорее какая-то диковинная доисторическая птичка. Очень она тогда понравилась учительнице рисования, тайно сочувствовавшей авангарду и выделявшей Виталика. Особенно хорошо у него выходили натюрморты с красной рыбой. Тут, видимо, сказывались его гастрономические пристрастия.
В классе пятом многие увлеклись рисованием. Но ненадолго. Вскоре одни занялись авиамоделизмом, другие – математикой. «На алгебраических преобразованиях можно неплохо заработать», – говаривал один его школьный приятель, ставший впоследствии профессором математики.
Но еще большие склонности были у Виталия Петровича к наблюдению. Зевакой он был просто уникальным. Если где-то что-нибудь случалось, пусть и весьма незначительное, там непременно оказывался и он. Часами мог стоять, приоткрыв рот и уставившись во все глаза. О крупных происшествиях и говорить не приходится. Притягивали они его неимоверно. Бывало, сбегутся на такое событие зеваки со всего района. Стоят, глазеют… Народ постепенно расходится, остаются только профессиональные наблюдатели. Уж и смотреть больше не на что, так они смотрят друг на друга. Даже нарушалось из-за них нормальное движение людей. Многие деловые товарищи их за это иногда обзывали или же специально толкали. Конечно, такое случалось редко.
В юные годы Виталия Петровича можно было иногда застать сидящим на лавке с бабками около подъезда. Слегка прикрыв глаза, с сонным глуповатым выражением лица он внимательно слушал чужие разговоры. Некоторое время Виталий Петрович посещал художественную студию и уже начал потихоньку приступать к живой природе. Но вскоре родители забрали его оттуда и отвели в математический кружок. Там он сначала скучал, что-то рисовал, но потом привык, пристрастился к решению планиметрических задач и был не из последних. Конечно, рисование – вещь хорошая, но несерьезная. А в жизни надо иметь профессию. Рисовать можно и в свободное время. Так впоследствии и получилось. Родители по своему обыкновению чего-то недопонимали, но желали своему любимцу только хорошего. Не думали они, что и рисованием можно неплохо жить. Но время было тогда сугубо техническое.
Работал Виталий Петрович в своем почтовом ящике неплохо, добросовестно все выполнял, но иногда срывался и нарушал режим. Поэтому его слегка придерживали. Прибавляли раз в пять лет десяточку, а ведущего инженера все никак не давали. После очередного опоздания и объяснительной он каждый раз думал, что надо бы поменять местечко работы и двинуть в какую-нибудь хлебную контору. Но Виталию Петровичу все время обещали привлекательные командировки в социалистические страны, и он никак не решался уходить. Да и работа была непыльная и нравилась Виталию Петровичу. Он даже сделал одно изобретение, правда, не совсем по профилю. Построило его предприятие новое здание, чудесную очень высокую железобетонную башню, и все туда перебрались из старого тесного. Все бы хорошо, да сильная неурядица вышла с входными дверями. Страшно они хлопали, так как были железными и очень увесистыми. Шум стоял целый день просто невообразимый. Бум-бум, бум-бум! И даже пошли трещины по бетону. Совершенно неожиданно надвинулась катастрофа, причем, как водится, откуда не ждешь. Если бы что с планом, справились бы, не впервой. А тут – дверь! Бросили всех местных умельцев, слесарей и плотников, механиков и сварщиков. Никакого эффекта! Тогда и подал какой-то доброхот идею – объявить конкурс на лучшее техническое решение дверного вопроса, очень трудного и больного. Объявили несколько премий.
Виталий Петрович сначала и знать про все это не хотел. А потом неожиданно увлекся и придумал очень оригинальное решение. Множество грузиков начинали двигаться при закрывании двери и в момент удара умудрялись ее непокорную придерживать. Некоторое время он был героем дня. Получил неплохое денежное вознаграждение, его отметили в приказе и… вскоре забыли. Сам он относился к своему изобретению весьма иронически и говорил направо и налево, что с поганой дверцы хоть денег клок. Ветеранам труда это не нравилось, и они поджимали губы. Хорошо, до начальства не дошло это дерзкое высказывание.
Читать дальше